Мо Янь - Устал рождаться и умирать

Только не надо спорить со мной. Дочка Пан Ху настолько вскружила тебе голову, что в теперешние пятьдесят с лишком взгляд у тебя уже безжизненный, реакция заторможенная — очевидные признаки старческого слабоумия. Так что не нужно упорствовать в своём мнении и вести со мной бессмысленные препирательства. Могу с полной ответственностью сказать, что во время проведения оперативного совещания по свиноводству в деревне Симэньтунь электричества не было. Да, как ты и говоришь, в то время в поле перед деревней действительно врывали в землю бетонные столбы линии электропередач, но это была высоковольтная линия для госхоза. А госхоз в то время подчинялся цзинаньскому военному округу, это был отдельный батальон по производству и строительству в составе пехотного полка. Начальство батальона состояло на действительной военной службе, а остальные — «грамотная молодёжь», [164] Кампания «Грамотная молодёжь — в деревню», начатая в 1950-е годы, обрела общенациональный размах в ходе «культурной революции». В 1966 г. приём в вузы был прекращён, и многие молодые люди отправились в деревню «учиться у крестьян». Вернуться они смогли лишь после 1976 г. направленная в деревню из Циндао и Цзинани. [165] Циндао, Цзинань — крупные города в пров. Шаньдун. Такая организация, конечно, нуждалась в электричестве, а у нас в Симэньтунь его провели лишь через десять лет. То есть во время оперативного совещания к вечеру вся деревня кроме свинофермы погружалась во тьму.

Да, как я уже говорил, у меня в загоне установили стоваттную лампочку, и я научился включать и выключать её. Но электричество вырабатывалось у нас же на свиноферме. В то время это называлось «собственное электричество». Получали его с помощью двенадцатисильной дизельной установки: она приводила в действие генератор, который и вырабатывал ток. Это была придумка Цзиньлуна. Не верите, спросите Мо Яня. Ему тогда взбрела в голову нелепая фантазия, и он совершил пакость, благодаря которой прославился. Но об этом чуть позже.

Огромные громкоговорители на столбах по обеим сторонам сцены усиливали речь Цзиньлуна по меньшей мере раз в пятьсот. Думаю, во всём Гаоми было слышно, как пускает пыль в глаза этот паршивец. В глубине сцены установили президиум из шести столов, их принесли из начальной школы и покрыли красной материей. За ним на шести табуретках — тоже из школы — восседали в своих синих и серых френчах кадровые работники из уезда и члены правления коммуны. Пятым слева в застиранной добела форме расположился недавно уволившийся из армии политработник, его назначили начальником производственного отдела уездного ревкома. Первым справа сидел секретарь партячейки большой производственной бригады Хун Тайюэ, свежевыбритый и постриженный, в серой армейского типа шапке, под которой он скрывал свою плешь. Раскрасневшееся лицо сияло как фонарь из промасленной бумаги в тёмную ночь. Думаю, он мечтал продвинуться по карьерной лестнице по примеру дачжайца Чэнь Юнгуя. [166] Чэнь Юнгуй (1915–1986) — неграмотный крестьянин, ставший членом Политбюро КПК и вице-премьером КНР. Руководимая им под лозунгом «опора на собственные силы» деревня Дачжай в пров. Шаньси была провозглашена Мао Цзэдуном образцовой: «В сельском хозяйстве учиться у Дачжая». Если Госсовет создаст штаб по руководству кампанией «Больше свиней стране», кто знает, может, его назначат одним из заместителей. Среди этих руководящих работников были и толстые, и тощие; их лица, обращённые на восток, к красному солнцу, отливали красным, глаза щурились. Один смуглый толстяк был в солнцезащитных очках — редкость по тем временам. С торчащей изо рта сигаретой он смахивал на главаря банды. Цзиньлун держал речь, сидя за столом, тоже покрытым красной тканью, в передней части сцены. На столе перед ним стоял обёрнутый красным шёлком микрофон — в то время пугающе высокотехнологичная штуковина. Любопытный от рождения Мо Янь уже улучил момент и, пробравшись на сцену, проверил, как он работает, гавкнув в него пару раз. Гавканье прогремело через громкоговорители, раскатившись по абрикосовому саду и дальше по бескрайним просторам, и от такого эффекта народ пришёл в полный восторг. Паршивец Мо Янь описал это в одной из своих заметок. Всё это я к тому, что во время проведения оперативного совещания ток для громкоговорителей и микрофона поступал не с государственной линии высокого напряжения, а с генератора на дизеле нашей свинофермы. Дизель с генератором соединял пятиметровый, в двадцать сантиметров шириной кольцеобразный резиновый ремень. Работающий дизель приводил в движение генератор, и таким образом непрерывно вырабатывалось электричество. Ну просто чудо из чудес. Дивились не только умственно отсталые деревенские. Даже я, недюжинного ума хряк, был не в состоянии понять этого. Да-да, невидимый электрический ток, что это вообще такое? Как он появляется и куда девается? Дрова вот сгорают, но остаются угли; еда переваривается, но остаётся навоз. А электричество? Оно во что превращается? Тут вспомнилось, как Цзиньлун устанавливал эту технику в домиках из красного кирпича рядом с большущим абрикосом в юго-восточном углу фермы. Он работал не покладая рук весь день, продолжил работу и ночью при свете фонаря. Всё это было настолько непостижимо, что привлекло немало любопытствующих из деревенских. Там были почти все, о ком я упоминал ранее; этот противный дьяволёнок Мо Янь всегда протискивался впереди всех. Если бы он только смотрел — так ещё и болтал языком без умолку, надоев Цзиньлуну до чёртиков. Хуан Тун неоднократно выволакивал его за ухо на улицу, но не проходило и получаса, как он вновь пробирался вперёд и тянулся головёнкой, чуть не закапывая слюной измазанные в масле руки Цзиньлуна.