Филип Дик - Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

В своей аптеке на углу мистер Агопян вяло раскладывал в витрине репелленты. Вот он, жирный старик, подумал Брюс. По–прежнему мрачный. Если бы увидел меня сейчас, опять обозлился бы. Это на всю жизнь.

Хотел бы я знать, подумал он, что пришло бы в голову старику Агопяну, открой я магазин рядом с ним.

Случился бы у него сердечный приступ? Стал бы он гоняться за мной с метлой? Или, может, он не сумел бы уразуметь, что это я?

Сунув руки в карманы, он побрел дальше, через железнодорожные пути, а потом мимо заброшенных складов. На скамейке у станции сидел пожилой человек с тростью, отмахиваясь от длиннокрылых озерных мух, собиравшихся в вечернем воздухе.

Далеко на шоссе прогудел клаксон грузовика.

В августе они закрыли магазин в Бойсе и все перевезли в Монтарио. Там арендовали помещение, где прежде располагалась городская скобяная лавка. Оно пустовало уже несколько месяцев, длинное пропыленное здание, втиснутое между скандинавской пекарней и прачечной. Но арендная плата была низкой. И им не пришлось покупать ничего из оборудования: владелец разрешил им просто выломать древние прилавки, сорвать старую проводку и все выбросить.

Рано утром они с женой приехали туда, облачившись в старую одежду. Сначала отскоблили стены и потолок, затем покрасили. После этого, используя базальтовые блоки и известковый раствор, он соорудил новый фасад длиной с витрину. Воздвиг крепкий каменный наружный ящик для зелени и посадил в нем пару вечнозеленых кустов и несколько короткоствольных многолетних растений. И, наконец, снял старую дверь и поставил на ее место современную — из меди и стекла со звездообразным замком.

Бизнес почти с самого начала пошел удовлетворительно. Но на второй или третий месяц он осознал нечто такое, чего ни он, ни Сьюзан не могли предвидеть. Ничто в этом городке больше его не интересовало. Даже в ведении собственного бизнеса присутствовала некая монотонность; каждый день ему представала все та же старая Хилл–стрит из его детства, все те же фермеры из Айдахо, и даже хороший стабильный бизнес никогда не мог сделать его по–настоящему счастливым. Поэтому он начал раскидывать умом, пытаясь изыскать какую–нибудь новую возможность. Теперь он впервые стал задумываться о настоящем переезде, подразумевая не просто перемещение на дюжину миль по шоссе, но, может быть, переезд в какой–нибудь город, которого он никогда раньше не видел, в совершенно другой штат.

А здесь, ко всему прочему, он по–прежнему находился на территории Мильтона Ламки.

Как–то раз Ламки заглянул к ним со своим кожаным портфелем, во время одной из своих деловых поездок по заданию «Бумажной компании Уолена».

— Где твоя машина? — спросила Сьюзан. — Нигде ее не вижу.

— Я ее продал, — сказал Мильт. — Слишком трудно чиниться в дороге. — Он указал через окно на иностранный седан, припаркованный у бордюра. — Отдал ее в счет покупки шведского автомобиля.

— А у тебя не возникнут проблемы, если понадобится чинить шведскую машину? — спросил Брюс. Они вышли наружу, на противоположную сторону улицы, чтобы осмотреть машину.

— Она новая, — сказал Мильт. — Ее чинить не понадобится.

Оттуда, где они стояли, можно было видеть Сьюзан, работавшую за одним из столов в офисе.

— Как это вам пришло в голову завести бизнес в таком крохотном и труднодоступном городке, как Монтарио? — спросил у него Мильт.

— Я здесь родился, — сказал Брюс. — И вырос.

— Точно. Ты же парень из Айдахо. Я все еще воображаю тебя жителем крупного города. Ведь дисконтный дом, в котором ты работал, находится в Рино? — Он призадумался. — Кое–кто еще жил здесь какое–то время… Да Сьюзан же и жила! Она как–то рассказывала мне, что была здесь учительницей в начальной школе.

— Я учился у нее в пятом классе, — сообщил Брюс.

На лице у Мильта медленно проступило выражение недоверия.

— Правда, что ли?

— Да, — сказал он.

— Никогда не знаю, когда тебе верить, когда нет. Тебе ужасно нравится рассказывать небылицы, которые шокируют окружающих.

— Не вижу здесь ничего шокирующего, — возразил Брюс.

Они побрели обратно к магазину, а потом Мильт, все еще боровшийся в душе со своими эмоциями, сказал:

— Ты знал об этом, когда на ней женился?

— Конечно.

— А она сама?

— Разумеется, — ответил Брюс. А потом его захлестнуло злорадное удовольствие, которому он не смог противостоять. — Поэтому мы и поженились.

— Что ты имеешь в виду? — с испуганной подозрительностью спросил Мильт.