Филип Дик - Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

Впереди появился задний борт грузовика, делавшего поворот; Брюс сбросил скорость, а потом обогнал его по встречной полосе. Первый, подумал он. А я еще не достиг вершины.

Сьерры вокруг него — он вынужден был поверить дорожной карте, что это именно Сьерры, — походили на курортную зону, которую портили узкие, как тропы, проселки, штабеля бревен, двойные колеи, оставленные тракторами и бульдозерами. Постоянно попадались груды мусора, состоящего в основном из бумажных тарелок и жестянок из–под пива, напоминая ему о множестве туристских домиков, едва–едва скрытых из виду соснами. К ним вела каждая из узких тропинок, протоптанных по земле. И он понял, что, когда доберется до вершины, ему предстанет озеро или два.

Центр Сьерр, подумал он. Как это угнетает. Дорога впереди поднималась совсем незначительно; собственно, он впервые не мог точно сказать, шла ли она по–прежнему в гору. Возможно, это был длинный, почти ровный спуск. Пологое поле справа вдруг отступило, и он увидел пару машин, съехавших на обочину. Вершина, решил он. Неожиданно обнаружилось, что у него все затекло, он замерз и ему необходимо отлить. Так что он съехал с дороги на широкую земляную обочину и заглушил двигатель.

В горах было тихо. Ни ветерка. Ни голосов. И поразившее его ощущение простора. Открыв дверцу, он на нетвердых ногах выбрался наружу. Сколько времени? Полвосьмого утра. И вот он здесь, вверху, один–одинешенек. Какая пустынная местность. По дороге мимо него пронеслась какая–то машина, яростно грохоча шинами. Ощущая судороги в каждой мышце, он побрел в сторону, сунув руки в карманы и чувствуя себя мерзейшим образом.

Это место не для меня, решил он. Нечто вроде всеобщей свободной парковки с деревьями. Он не ощущал, что находится на большой высоте. Но воздух был холодным, разреженным и пронизан дурным запахом. Пахло не сосновыми иглами или землей — этот запах был горьким, и у Брюса начало свербеть в носу. Он спотыкался о комья засохшей земли. Спустившись по куче грунта, он отыскал укромное местечко в кустах, помочился, а потом судорожными рывками проковылял обратно к машине.

Двигатель, наверное, не заведется, подумал он, захлопывая дверцу. На такой высоте автоматический дроссель всегда барахлит. Подумать только, проторчать здесь целую неделю… Но двигатель завелся.

Выждав, чтобы машина, шедшая следом, промчалась мимо, он снова выехал на дорогу и уже через несколько мгновений оказался на вершине следующего холма. Внезапно появившееся солнце, до тех пор прятавшееся за холмами и деревьями, резануло его по глазам. Ослепительный белый свет испугал его и ошарашил, так что он машинально затормозил. Ехавший сзади маленький пикап промчался мимо, увернувшись.

Об этом я забыл. То, что я достиг вершины на рассвете, означает, что теперь придется ехать прямо на солнце весь остаток пути. Он никогда не видел, чтобы солнце ранним утром было таким раздутым, таким огромным.

Вскоре он и в самом деле увидел озеро; собственно, даже пару озер. Они располагались по одну сторону дороги, далеко внизу, плоские, радостно–голубые, раскинувшиеся на поверхности, похожей на плато. Деревья возле них росли гуще. Он все время поглядывал на озера, но затем резкая впадина в дороге, подобная внутренности мяча, заставила её переключить все внимание на управление автомобилем. Теперь, миновав высшую точку перевала, он обнаружил, что спускается гораздо стремительнее, чем поднимался; уклон был настолько крутым, что какое–то время он от испуга и не замечал, что пересек границу штата и въехал в Неваду.

Холмы стали мельче, незначительнее. Раз он проехал между нагромождениями камней, по сухой, неплодородной зоне. Это и в самом деле Невада, подумал он. Растительности больше нет. Воды нигде не видно. Вскоре въеду в пустыню. И так оно, разумеется, и случилось.

Какое удручающее зрелище. Таким же оно представлялось ему и раньше, когда случалось здесь проезжать. Совсем не похоже на горы… скорее поросшее лесом препятствие для коммерции, которое в конце концов — ко всеобщему удовлетворению — будет срыто и увезено в грузовиках в виде грунта и древесины.

Во второй половине дня, в Рино, Брюс сидел вместе с Эдом фон Шарфом в знакомом кабинете наверху, откуда открывался вид на шумный, подобный базару основной этаж Бюро потребительских закупок. Его бывший босс поставил всех в известность, что устраивает перерыв на чашку кофе, так что никто не пытался прервать их беседу. Для начала Брюс рассказал о своей женитьбе, показал фотографию Сьюзан, сделанную в Рино, в день их бракосочетания.