Филип Дик - Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

Так и есть, думал он, Харман наверняка целый день только и делает, что нанимает и увольняет работников.

Надо ли мне звонить окружному прокурору и сообщать, что Харман мошенник? — думал он. Или попытаться шантажировать его тем, что знаешь о его попытке облапошить старика? Или лучше явиться к нему домой или в офис и попробовать уговорить его взять меня на работу? Или просто поехать домой и лечь в постель со своей женой, а завтра утром встать и отправиться на работу в «Распродажу машин Эла»?

Это был трудный вопрос. Как ни старался, он не мог на него ответить.

Мне надо выпить, сказал он себе. Впереди видны были зеленые и желтые огни бара, бара, в котором он никогда не был, но все же бара настоящего, из тех, у которых есть разрешение на продажу вина и пива. Так что он припарковал машину, вылез, перешел на другую сторону улицы и вошел в бар.

Весь этот спор просто выбил меня из колеи, говорил он себе, протискиваясь между посетителями к бармену, чтобы заказать выпивку. Обнаружить, что Харман задумал облапошить старика, а потом сносить, как старик смеется и издевается надо мной, потому что я сказал ему правду. Это уж слишком. Вот что я получил за то, что попытался раскрыть ему глаза, осознал он. Вот моя награда за то, что я сообщил ему эту новость; он не желает этого слышать, значит, я во всем и виноват.

— «Хэмме», — сказал он бармену, и тот отправился наливать пиво.

Бедный старый больной псих, думал Эл. Кутается там в свой халат, на ногах — шлепанцы, телевизор смотрит: только на это он и способен. Что–то с ним станется? Может, его хватит сердечный приступ и он умрет, а может, будет и еще один приступ. Может, он сейчас умирает. Может, у него был инсульт и часть его мозга не работает; такое запросто могло случиться.

Но он всегда был таким, осознал Эл. Он не изменился, только стал решительнее. Тупой старпер.

А потом к нему явилась ужасная мысль, хуже всех остальных. Может, миссис Лейн просто пыталась удержать меня в качестве покупателя, подумал он. Пыталась удержать меня от заключения сделки с кем–то, у кого в распоряжении уже есть вся недвижимость; предположим, то, что она говорила мне о Хармане, было просто торговой уловкой, чтобы удержать меня на крючке.

Да, она ловкая женщина, дошло до него. Уж она–то обведет меня вокруг пальца; это все равно, что иметь дело с моей матушкой — там, в Сан–Елене. Может, я не прав насчет Хармана; может, он, в конце концов, не собирается облапошивать старика. Боже мой, может, я сказал старику неправду. Может, он прав насчет меня — меня, моих цветных друзей и всего остального.

Он допил свое пиво и заказал еще. Он оставался у стойки до позднего вечера, пил в одиночку и обдумывал все это снова и снова, признаваясь самому себе — это понимание, казалось, было в нем всегда, — что нет у него никакой способности разобраться в том, как в действительности обстоят дела. Это представлялось ему главным его недостатком, который тем сильнее маячил у него перед глазами, чем больше он о нем думал. Недостаток этот никуда не исчезал; он был реален. Он разрушал его жизнь.

И что он мог с ним поделать?

Через несколько часов он подумал, что нашел ответ. Стараясь шагать как можно ровнее, он прошел к телефонной будке. Затем нашел домашний телефон миссис Лейн, опустил в прорезь десятицентовик и набрал номер.

Когда она ответила, он сказал:

— Алло, это говорит Крис Харман. Почему вы распространяете обо мне сплетни? Что вы имеете против меня?

Он намеревался сказать гораздо больше, но в этом месте миссис Лейн его перебила, причем больше своим хихиканьем, чем фразой.

— Что с вами, мистер Миллер? — Она продолжала хихикать. — Я узнала ваш голос, вы меня не проведете. Похоже, вы что–то празднуете.

— Я не собираюсь обжуливать этого старика, — сказал он. — Он уже много лет держит на ходу мои машины. Вы, должно быть, сошли с ума. Мне следует нанять адвоката и предъявить вам иск. Где мне теперь обслуживать свои машины, когда он продает свое хозяйство? Вам бы следовало меня пожалеть, а не обвинять невесть в чем.

— Вы имеете в виду мистера Фергессона? — спросила миссис Лейн. — Вы о нем говорите?

— Вы против меня, — сказал Эл.

— Никогда не слыхала, чтобы кто–нибудь так нагрузился, — сказала миссис Лейн. — Где вы?

— Я в клубе «Сорок один», — сказал он, поднося к глазам коробок спичек, который дал ему бармен. — На Гроув–стрит. Здесь обслуживают толы ко лучших клиентов.

— Вам лучше пойти домой, мистер Миллер, — сказала миссис Лейн, хихикая. — И пусть ваша жена уложит вас в постель.