Александр Кабаков - Стакан без стенок (сборник)

Теперь Семенов целыми днями сидел в бетонном своем кабинете, в котором не было даже узкого окна, а вентиляция все время выходила из строя, так что Петр Иванович находился там, как правило, в одних трусах. В таком виде он непрерывно читал книги уже не про символическую разницу потенциалов, а про историю великих революций. Начиная с британской, возглавленной Кромвелем… задерживаясь на французской с Маратом, Дантоном и Робеспьером… кончая Октябрьской, про которую чем больше читал, тем непонятнее становилось, кто там был главным.

В зеркало Семенов смотреться бросил, не находя в этом никакого смысла, и его стильная трехдневная щетина превратилась в несимметричную, густую и курчавую бороду.

Разность потенциалов, бормотал Семенов, вглядываясь в крупный шрифт революционной истории, разность потенциалов… В бункере стояла тишина, только неисправная вентиляция гудела.

Кое-какие слухи о Доме ходили в окрестных коттеджных поселках, но серьезные люди в них не верили. Дом, по их убеждению, был не чем иным, как останками некоего могущественного недостроя, гаражом или цоколем. Хозяин угодил в СИЗО – был и такой логичный слух – по одному из антикоррупционных дел, потому стройка затормозилась… А сами серьезные люди в смысле безопасности полагались на круглосуточную вооруженную охрану от частного охранного предприятия, не понимая, что вооруженная охрана-то как раз и опасна…

Семеновы жили однообразно, дичали. Алёна понемногу перестала смотреть кулинарные передачи, и семья обходилась полуфабрикатами, закупаемыми на неделю – впрочем, Петр Иванович не ел вообще почти ничего, тревога сводила пищевод судорогами.

По всему Дому было разложено оружие, от элементарных «калашниковых» до станковых гранатометов. Сам Петр Иванович всю эту несложную технику освоил в совершенстве и теперь учил обращаться с нею жену и сына. Успехи были посредственные, даже Иван, после первоначальной вспышки бурного интереса, в «железках», как он называл это оружие, разочаровался – кино само по себе, а в жизни это железки и больше ничего. Играть на приставке куда интереснее…

Оружие было размещено возле окон-бойниц. Каждый вечер, проверив Дверь, Семенов отправлялся проверять ставни, заодно осматривая и арсенал.

Дом был готов к обороне.

Петр Иванович был готов ко всему.

Пламя, которое обязательно должно возгореться из любой случайной искры – ну, в троллейбусе двое сцепятся или возле чебуречной подерутся – и полыхнуть на всю страну как минимум, Семенова уже не пугало. Дом спасет, а там подерутся-подерутся, да и угомонятся, поскольку уже привыкли к торговым центрам и никак не согласятся обходиться без них, одною только справедливостью… И пламя потухнет.

Однако до такого развития исторических событий частная история семеновского Дома не дотянулась.

Однажды Петр Иванович, совершая вечерний обход, услышал какое-то еле уловимое гудение снаружи, за ставнями. Возможно, это идет по недалекому шоссе колонна фур, подумал Семенов, и паниковать сразу не стал. Но на всякий случай, оперируя центральным пультом, приоткрыл ставни и всмотрелся во тьму.

Тьма показала его вечный кошмар, материализовавшийся, словно поставленный умелым в массовых сценах режиссером.

К Дому со стороны перешейка подступала толпа. Тихий гул происходил не от разговоров, толпа шла в полном молчании, а от топота десятков или даже сотен ног по заросшей травою земле.

Мины почему-то не срабатывали.

Первую автоматную очередь Семенов дал через то окно, через которое увидел толпу. Потом он стал стрелять через другие окна, меняя позицию по периметру Дома, чтобы не дать себя окружить. Для стрельбы из тяжелого оружия, пулеметов и гранатометов, он использовал вентиляционные отдушины – планом было предусмотрено их превращение в огневые точки.

Жену и сына он успел запереть в гостиной, расположенной в центре Дома, за несколькими бетонными стенами.

Он вел непрерывный огонь, но толпа приближалась, и потерь среди осаждающих вроде бы не было – во всяком случае, никто не падал и в промежутке между очередями был слышен тихий топот и даже дыхание сотен людей.

Неравный бой продолжался уже несколько часов – Семенову казалось, что начинает светать.

В отчаянии Алёна изо всех сил пнула запертую дверь гостиной – раньше она никогда не решилась бы так поступить, потому что очень любила своего несчастного мужа. Дверь гостиной слетела с петель, словно дверка дачного дощатого сортира под напором перепившего гостя. Ведя за руку Ивана, натыкаясь во тьме на тут же осыпающиеся бетонными обломками стены, Алёна добралась до главной Двери. Здесь ее сил оказалось недостаточно, но помог Иван: нажал пару кнопок на своей play station , и Дверь с ржавым скрипом пошла в сторону, распахнулась и косо повисла, выворачивая из крошащегося бетона стальную раму.