Александр Кабаков - Стакан без стенок (сборник)

Тут впереди замаячила спина шофера. Не оборачиваясь и не выпуская сигарету изо рта, он пробормотал «что-то совсем борзеет хозяин», но тут же и смолк: Росляков, не вставая со своего сиденья, как будто и не вставал, сильной рукой врезал наглому холую по шее, так что сигарета вылетела и скрылась далеко впереди, там, где туманно виднелась Триумфальная арка…

– Не смей курить, здесь все огнеопасное! – рявкнул Росляков, и шофер съежился, скукожился, смазался и сник до полного исчезновения.

А нефтяное поле лежало впереди, по бокам, позади, везде полыхали без всякой пользы факелы, били черные фонтаны и бурильщики размазывали бурые потеки по радостным лицам…

– Сырьевая экономика, – заканчивал свое выступление Петр Росляков, Россия, компания «Петро Рос», – не хуже любой другой экономики, господа. Все, что нужно людям, делается из сырья, а без такого сырья, как нефть, вообще невозможно существование человечества. Мы отвечаем за планету, которую Бог поручил нашим заботам, и мы просто обязаны добывать углеводороды, и те страны, на долю которых выпала нелегкая миссия обеспечивать цивилизацию энергетическим сырьем, должны пользоваться особым уважением всего мира. Мы – сырьевой придаток, господа? А как понравится вам звание «технологические придатки сырьевой экономики»?

Форум тридцать секунд переваривал эту дерзость, но потом все же взорвался аплодисментами.

Петр Росляков открыл глаза.

Пробка действительно понемногу начала двигаться.

Вполне еще можно успеть к началу утреннего совещания.

Все было обычно, водитель сидел прямо, представить себе его говорящим или тем более курящим в машине было невозможно. Помощник деликатно смотрел в сторону, чтобы взглядом не побеспокоить задремавшего начальника.

Поток все ускорялся, ближе к «Киевской» поехали вообще нормально.

Небо над всем городом было абсолютно чистое, ни облачка.

– Посмотри сегодняшнюю цену, – велел Росляков помощнику, – там вроде бы что-то происходило…

Парень пролетел быстрыми, как у приличного пианиста, пальцами по клавишам ноутбука.

– Все нормально, Петр Романович, – улыбнулся он, – поднимается, расчетами на завтра сто восемьдесят два…

Росляков откинулся на сиденье, снова прикрыл глаза.

Жизнь идет правильно, в полудреме подумал он. Жизнь должна идти правильно.

В это время запищал телефон – тот, который личный.

Помощник ответил и надолго замолчал, потом, так же молча, нажал отбой.

– Что там? – спросил Росляков, уже зная, что там. Жизнь должна идти правильно, подумал он, должна, должна! Почему же…

А вокруг уже останавливались, вжимаясь в стальную толпу, дорогие машины, которые только здесь скапливаются в таких количествах.

Рублевка опять стояла в пробке, и никто не знал, когда она снова поедет.

С востока небо начало темнеть, и, непрерывно меняя форму, поплыли над Москвой облака.

Все меньше хочется выдумывать. Видимо, попал под влияние общей тенденции.

А уж если выдумывать, то что-нибудь несусветное – летающих женщин, бессмертных мужчин, демонов и ангелов – в общем, всякую фантастическую белиберду, которой и без того хватает, включая не белиберду, а классику… Впрочем, это не останавливает. Что ж, если майорский нос гулял сам по себе вдоль питерских каналов, так уж после этого ничего и не выдумай? И пусть себе кот садился в трамвай, потирая усы гривенником, – никто не запретит и нам придумывать сказки и фантастические романы…

Да что угодно, лишь бы не начинать тоскливую как бы реалистическую тягомотину: «Ранним весенним утром Петр Иванович Семенов, господин средних лет, живущий в гигантском столичном городе, вышел из подъезда своего многоэтажного дома и отправился в большой банк, где он служил топ-менеджером…» Ужас! К тому же сразу, как только потребуются детали, начнешь путаться и нести чушь, поскольку сам менеджером ни топ, ни каким другим в банке не служил, квартируешь в умирающей пятиэтажке, и не средние идут твои годы, а вполне уже, по чести говоря, преклонные.

Нет, положительно – нон-фикшн притягателен! И никаких фантазий не надо. Не надо напрягать воображение, а потом получать от критика презренное клеймо «булгаковщина» (а то и вовсе «аксеновщина»). И жизнь изучать в ее конкретных и разнообразных проявлениях не требуется – достаточно одно проявление записать точно и без прикрас, а читатель уж сам извлечет из этой правды свою, ему необходимую правду.

Да, положительно – только нон-фикшн! Хватит беллетристики, побаловались, пора и честь знать. Вот вам истинная история, документально подтвержденный случай.