Хосе Сампедро - Река, что нас несет

Ненадолго река освободилась от стволов, и Лукас мог говорить не прерываясь.

— Это случилось позапрошлую зиму. Как сейчас помню, в то утро он вышел, чтобы сесть на грузовик, который отвозил их в горы, и хотел меня за что-то отругать… Мне всегда от него доставалось. Говорили даже, что я ему не родной, понимаете? Эй, разбейте те белые бревна, будет затор!

Шеннон растерялся. Он еще не научился, подобно сплавщикам, находить среди этой массы нужный ствол, как находит пастух в своем стаде нужную овцу. Сплавщики наделяли бревна удивительно меткими кличками: облезлое, пузатое, кургузое, лысое, толстокожее, сучкастое…

Лукас молча разбивал повое скопление бревен. А Шеннон представил себе, как от чудовищных ударов топором содрогается земля, как дрожит от падающих на нее деревьев и, наконец, склон, точно кладбище крестами, покрывается пнями, испускающими свой последний смолистый дух, как в конце весны.

— А когда начинают сплав леса? — спросил он у Лукаса.

— Зимой стволы сохнут на открытом воздухе, а как только снег стает, их сбрасывают в воду. Как говорится: «Март на дворе — сплав на воде». Люди нанимаются в сплавщики, пьют на дорогу для храбрости и — смело! — в путь… Я не знал, куда мне податься, и тоже нанялся… Что мне еще оставалось? У меня ведь ни кола ни двора. Мать пошла служанкой к управляющему… Ее в деревне не любят, она у меня из Валенсии, белокожая. Не такая чумазая, как жители гор. Вот вернусь после сплава — пусть только кто-нибудь посмеет сказать о ней хоть одно дурное слово… Глядите, глядите, нам сигналят!

Выше но течению, у начала Ла-Эскалеруэлы, один из сплавщиков идущей следом за ними артели стоял на вершине скалы it делал им какие-то знаки. Лукас помахал ему рукой, давая знать, что понял, и тот скрылся.

— Это наш почтарь, — пояснил парень, — его зовут Фелипе.

Взобравшись на скалу, Лукас просигналил своим товарищам, работавшим ниже по течению. А затем пояснил Шеннону, что Фелнпе держит связь с их семьями и близкими, оставшимися в селениях.

— Наш душеприказчик, — заключил Лукас, — через него передают даже ласку.

— Как это?

— Ну, всякие там ласковые слова, которые мужья говорят своим женам. Или небылицы, которые плетут парни своим невестам.

— А у тебя есть невеста?

— Не то чтобы невеста. Разве что так, для поцелуев.

— И письма он носит?

— Зачем? У нас и читать-то никто не умеет. Он сам все передает нам на словах. Ему можно доверять, он не из трепачей. Как бы я хотел научиться читать! Как вы. Мне не тю душе такая работа, — признался он.

Шеннон подумал о том, что было бы неплохо обучить грамоте этого парня, но где взять время. Он продолжал работать. Солнце уже спряталось за скалу, и в воздухе поплыла голубоватая печальная дымка. Не успели нм просигналить об окончании работы, как из-за Ла-Эскалеруэлы вынырнул почтарь, ведущий за недоуздок осла.

Вместе они спустились к запруде. Вся артель уже собралась на повой стоянке. Церемонность, с какой раскланялся со всеми почтарь, вызвала у Шеннона раздражение, однако сплавщики приняли ее как должное. Затем он развязал свой мешок и стал извлекать оттуда свертки, узелки, пакеты и вручать их по назначению. Получив свое, каждый отходил в укромный уголок и там расшифровывал только ему одному понятные послания: несколько маленьких камешков, завязанных в узелок, означали, что надо выслать столько же монет; карандашные знаки сообщали о чем-то очень интимном… Даже Дамасо — почему-то никак не верилось, что у этого человека может быть семья! — тоже изучал присланный ему сверток.

Однако послания пришли не всем. Ничего не получили Американец, Горбун, занятый приготовлением ужина, и Паула…

— Наше дело холостяцкое, — пошутил Американец. — Впрочем, у вас, наверное, есть семья, только далеко отсюда?

— В Ирландии у меня родня, но не близкая. А у вас?

В их разговоре не было непринужденности, хотя с другими сплавщиками Шеннон уже перешел на «ты».

— Никого.

— И у Горбуна тоже?

— Бедняга Горбун!

— А у Паулы?

— Ах, Паула! Эта девушка… Как вам сказать… Тут все непросто.

Сухопарый, помощник артельного, подошел к почтарю, восседавшему на камне, как на тропе, и они о чем-то зашептались, тесно сблизив головы. Время от времени Сухопарый выразительно жестикулировал.

— Секретничают, — пояснил Американец Шеннону. — Так у нас передают любовные послания. Могу побиться об заклад, Сухопарый сейчас слушает, что сообщает возлюбленная, которая осталась в деревне.