Хосе Сампедро: Река, что нас несет

— Часы дня отличаются звуками, тенью; дни месяца — луной. А годы? Разве не одинаковы они здесь, разве не повторяют одно и то же? Ощутимо ли их движение?

— Кости его чувствуют, — вздыхает дон Педро. — Кости становятся все тверже, кровь — все холодней. Я уже знаю, чем кончится для меня эта заводь, как вы ее называете: обычной смертью.

«А для меня? — задумывается Шеннон. — Как возвращусь я в течение той реки, что нас несет, когда поднимется заслонка и вода потащит мое тело к мельничным жерновам жизни?»

Ответ не заставил себя ждать. На сей раз посланником богов оказался крестьянин в вельветовых брюках, жилетке и рубахе с засученными рукавами. По такому торжественному случаю он надел шляпу, обшитую тесьмой. Фехтуя рукой, будто шпагой, он протянул повестку со штемпелем суда первой инстанции округа Чичон (Мадрид). В суд для дачи показаний такого-то числа вызывали некоего Роя Шеннона, свидетеля происшествий, имевших место в Сотондо. Если по какой-либо уважительной причине его присутствие в этот день… и тому подобное и тому подобное, он должен поставить в известность… и так далее и так далее.

Шеннон несколько раз перечитал повестку. С этим посланником в заводь ворвалось официальное время: сроки, календари, гербовая бумага, механизм, организация. Как будто рука альгвасила из Масуэкоса подняла заслонку мельничной заводи.

И река обрушилась с высоты, увлекая Шеннона в пучину, в стремительное течение, на какой-то миг остановившееся, чтобы он перевел дух, перед тем как с неудержимой силой следовать дальше.

Сплавщики с удовольствием созерцали свое последнее творение: запруду перед мельничной плотиной Аранхуэса, у самого подножия великолепнейшего из садов Испании. Запруда облегчала стволам подход к маленькому каналу, пролегающему почти посредине старой плотины, чья широкая наклонная плоскость, покрытая водорослями и залитая блестящей водой, купалась в радужном сиянии. По одну сторону плотины находилась мельница, по другую — большие парадные лестницы и угол бело-розового дворца с красивым свинцовым куполом.

— Ну и красотища! — радовался Балагур, пока они ждали капитана, сидя на пригорке, где стояла мельница.

— Известное дело! — изрек Кривой. — Если пройдешь сквозь горы и выйдешь в долину, попадешь в рай. Какая земля! Даст все, что пожелаешь, и даже больше.

И действительно, едва они вышли в долину, вести сплавной лес было одно удовольствие, будто они совершали увеселительную прогулку вдоль реки под сенью густых развесистых деревьев, склонившихся над руслом, словно для того, чтобы посмотреть на своих мертвых товарищей. На улице Королевы реку пересекает мост, по левую сторону начинаются оранжереи и сады Наследного Принца. Потом она течет мимо Сельского Домика и Морского Дома, где хранится малая королевская флотилия, на которой совершали прогулки короли и королевы. И устремляется к замку из зеленого камня с парком, бойницами и белой сторожевой башней — надежному укрытию любовных забав и придворных интриг… Так и чудится, будто там все еще не умолкли галантные остроты и радостная суета придворной знати. Воздух словно густеет и трепещет от былых страстей и козней, и сплавщики ясно чуют ото, хотя не понимают в чем дело. Как не похож этот запах на запах жнивья, на жаркое дыхание полей, оставшихся позади!

И по всему этому отрезку реки снуют лодки малой флотилии и Сельского Домика, оглашая реку тарахтеньем моторов и гамом туристов.

— Когда я все это вижу, — сказал Сухопарый сплавщикам, ожидавшим капитана, — душа так и ноет. Сколько цветастых платьев, голых рук, накрашенных лиц… Помните тех двух блондиночек, кричавших нам вчера: «Прощайте, прощайте!..» Ну и красотки, черт возьми! Отменные кобылки, так бы и оседлал!

Сплавщики чувствовали себя в центре внимания. На подвесном мосту непрерывно торчали зеваки, восхищаясь их ловкостью. И, как говорил Балагур, приходилось лезть из кожи вон.

— Погодите, погодите, — не унимался Сухопарый, — вот только рассветет — сюда явятся купальщики. Тогда посмотрите, какие тут девушки: что за ножки, грудки… А тело белое, холеное, пахнет душистым мылом… Такие всегда были мне по вкусу.

Сплавщики упивались своим успехом до тех пор, пока не явился капитан со всеми артелями, чтобы совершить последнюю церемонию, завершающую их путь.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, как вы окунетесь, сеньор Хулиан, — пошутил Балагур, пользуясь его расположением к себе. — Или вы думаете, река не мокрая?