Банана Ёсимото - Цугуми

– О чём это ты, Цугуми, – спросила я, подумав, что жар ударил ей в голову.

Ничего не ответив, Цугуми замолчала. Это молчание слишком затянулось, и я представила себе фигуру Цугуми, соединив в единое целое её облик, который я наблюдала в различных ситуациях, её развевающиеся волосы, горящий свет в глазах, тонкие запястья. Очертания её лодыжек, когда она ходит босиком, совершенно белые зубы, когда она улыбается. Волевой профиль со сдвинутыми бровями, когда она хмурится. Взгляд, обращенный к морю.

– Послушай, я ведь должна была умереть, – неожиданно чётким голосом промолвила Цугуми.

– О чём ты говоришь? Ты бодро ходишь по коридору больницы, и как ты можешь говорить, что ты умираешь? – рассмеялась я.

– Дурочка, я действительно чуть не умерла. Сознание было уже далеко, впереди был виден яркий свет, и я хотела к нему идти. Но умершая мамочка сказала: «Туда нельзя идти…»

– Это всё враньё. Чья это мамочка умерла? Я обрадовалась, что Цугуми спустя длительное время впервые, казалась, оживлённой.

– Это действительно враньё. Но болезнь становилась всё более опасной. Я слабела с каждым днём и серьёзно думала, что в этот раз мне не выбраться. Поэтому я написала тебе письмо.

– Мне? Письмо?! – от удивления я даже вскрикнула.

– Да, это так. Мне даже сейчас стыдно. Я ведь выжила… Медсестра уже отправила письмо, и вернуть его назад я уже не могу, как бы этого ни хотела. Даже если я и попрошу тебя, получив письмо, выбросить его не вскрывая, с твоим дурным характером ты обязательно его прочтёшь. Так что хорошо, читай его, – сказала Цугуми.

– Так что мне делать? Читать или не читать?

Цугуми написала мне письмо… От одного этого моё сердце затрепетало.

– Хорошо, прочитай, – смеясь, заявила Цугуми. – У меня в этот раз было ощущение, что я уже умерла. Поэтому то, что написано, наверное, соответствует действительности. Не исключено, что в дальнейшем я буду понемногу меняться.

Я не поняла, что этим хотела сказать Цугуми, однако мне показалось, что где-то в глубине души я начала осознавать происходящие в ней перемены и на мгновение замолчала.

– Ой, идёт Кёити. Я передаю ему трубку. Пока, – неожиданно сказала Цугуми.

Я попыталась несколько раз позвать её, но она, видимо, уже ушла. Всё, что я услышала, это был голос Кёити:

– Немедленно иди в свою палату… – Затем послышалось его «алло», но он определённо не знал, с кем говорит.

Цугуми, как всегда, повела себя своенравно. Наверняка она сейчас быстро идёт по коридору в свою палату, неся с королевским достоинством своё маленькое тело. Горько усмехнувшись, я сказала в трубку:

– Алло.

– А, это ты, Мария? – рассмеялся Кёити.

– Что, с Цугуми было совсем плохо? – спросила я.

– Да, но, похоже, сейчас она чувствует себя удивительно бодро. Некоторое время к ней даже никого не пускали, было ужасно. Мы страшно волновались, – рассказал Кёити.

– Передай Цугуми привет. – Затем я невольно поинтересовалась: – Послушай, Кёити, когда Цугуми переедет в горы, ты думаешь, вы расстанетесь?

– Что будет дальше, трудно сказать. Но мне не верится, что я в будущем смогу встретить такую яркую личность, как Цугуми. Она по-настоящему хороша. Потрясающая девушка. Это лето я никогда не забуду. Если мы и расстанемся, она на всю жизнь останется в моём сердце. Я в этом уверен, – сказал Кёити спокойным тоном и продолжил: – К тому же в следующий раз вместо гостиницы «Ямамотоя» наш отель всегда будет к вашим услугам. Вы можете в любое время приезжать сюда.

– Да, мы все теперь чем-то связаны между собой благодаря этому лету.

– Наверное, так и есть, – рассмеялся Кёити. – Подожди, в вестибюль как раз вошла Ёко с букетом лилий. О, она налетела в коридоре на больного и сейчас извиняется перед ним. Вот она подошла. Ну, пока. Я передаю ей трубку.

– Алло, кто это?

Отвечая Ёко, я подумала, что получается как на параде, они идут один за другим. Сев на стул и глядя на небо за окном, я разговаривала с Ёко. Послеполуденное солнце освещало все углы нашей комнаты. Я чувствовала, как спокойная решимость без особой на то причины медленно наполняет меня. В дальнейшем я буду жить здесь, в этом доме.

Всё произошло так, как я говорила. Когда к тебе придёт это письмо, ты, наверное, будешь уже ехать сюда на мои похороны. Получается, что это настоящий «почтовый ящик привидения».

Я не люблю, когда похороны бывают осенью, это очень грустно.

В последние дни я только и писала тебе это письмо. Написав, рвала его на кусочки и снова начинала. Почему только тебе? Я всегда считала, что в моём окружении только ты способна правильно судить о моих словах и понимать их. Сейчас, когда я, похоже, реально стою на пороге смерти, написать тебе письмо стало единственным желанием моего сердца. Мне делается тошно, когда я представляю, как все будут стоять вокруг меня, попусту лить слезы и говорить, каким хорошим человеком я была в их понимании. Кёити достоин внимания, но любовь – это борьба, и до самого конца нельзя показывать свою слабость.