Митч Элбом - Хранитель времени

На улице легко кружился снег. Она неслась, ничего не видя перед собой, трясясь от холода и несчастья, слезы лились по ее лицу и отвердевали на морозе. Не с кем было поговорить. Никто не мог ее утешить. На нее навалились темнота и одиночество. Она никогда, никогда не вернется в свою школу. Что же делать? Что же делать?

Сара впервые задумалась о том, чтобы свести счеты с жизнью, вопрос — когда и как.

Она уже знала зачем.

Было восемь часов вечера. Грейс одевалась перед зеркалом.

Ей никуда не хотелось идти. Она собиралась поприветствовать присутствующих, вручить чек и быстро вернуться. Так. Макияж сделан, волосы уложены. Оставалось только застегнуть сзади платье, что обычно делал Виктор. Грейс неловко попыталась ухватиться за молнию и пару раз промахнулась. Но вот ее пальцы нащупали застежку и потянули ее вверх. Кажется, удалось. После этого миссис Деламот разрыдалась.

Она пошла на кухню, налила холодного имбирного чая, вытерла глаза и понесла стакан Виктору. Тот лежал с закрытыми глазами.

— Дорогой, ты спишь? — прошептала Грейс.

Он разлепил веки. Моргнул. На жене было атласное платье с кружевной оборкой и стразами, нашитыми на ткань.

— Только посмотрите… Какая ты красивая.

Грейс прикусила губу. Давненько он не делал ей комплиментов. В первые годы их совместной жизни они часто ходили на танцы в пригородные клубы, и муж нашептывал ей на ухо: «Ты знаешь, что в этом зале нет женщины прекраснее тебя?»

— Я не хочу уходить. У тебя такой голос…

— Ничего не случится за одну ночь.

— Обещаешь?

— Иди и возвращайся.

— Я принесла тебе чаю.

— Спасибо.

— Проследи, чтобы он его выпил, — сказала она Роджеру, покорно сидевшему в углу гостиной.

Тот кивнул. Грейс снова обернулась к мужу:

— Видишь, какие на мне серьги? Ты подарил их на наше тридцатилетие, помнишь?

— Да.

— Я всегда их любила.

— Они потрясающие.

— Увидимся через несколько часов.

— Хорошо.

— Постараюсь вернуться как можно скорее.

— Я…

Виктор умолк.

— Что, дорогой?

— Я буду ждать.

— Хорошо.

Грейс поцеловала мужа в лоб и погладила по груди. Затем она быстро встала, пряча слезы, и вышла. Ее каблуки простучали по плитам в коридоре, а потом звук затих.

Виктор чувствовал себя разбитым и виноватым.

В последней его фразе, обращенной к Грейс, заключалась ложь. Его не будет здесь, когда она вернется. Сейчас его увезут в крионическую лабораторию. Таков был план, и именно поэтому Виктор уговорил жену поехать на прием.

Он чуть привстал и едва не окликнул ее. Но тут накатила волна слабости, голова его поникла. Он лег и отвернулся в сторону. Все, к чему он готовился в последние месяцы и недели, скоро свершится. В сущности, вся его взрослая жизнь вот-вот достигнет кульминации. На то, чтобы отклоняться от намеченного пути, времени нет. Поздно менять тактику.

И все же…

Он позвал Роджера. Тот приблизился, склонился, и Виктор что-то прошептал ему на ухо.

— Ты понял? — сурово переспросил он. — Никаких колебаний, если это произойдет, ясно?

— Да, — сказал ассистент.

Деламот слабо вздохнул:

— Тогда едем.

Лоррейн посмотрела на часы и подошла к зеркалу. Уже восемь вечера. Пора одеваться к выходу.

Она терпеть не могла новогодние вечеринки. Но на одну из них ходила неизменно. Ее разведенные подруги заключили пакт, что не будут оставлять друг друга в праздники, когда одиночество чувствуется особенно сильно.

Лоррейн побрызгала волосы лаком. Потом выглянула в коридор, чтобы посмотреть, не появилась ли Сара. Она тревожилась за дочь. Что с ней творится? Сидит не вылезая в своей комнате вот уже пять дней. Носит одни и те же черные спортивные штаны и старую зеленую футболку. Лоррейн порывалась спросить у Сары, ради кого та надевала сапоги на высоких каблуках, но шансы узнать что-либо были ничтожно малы. Дочь просто бы ее отшила.

Лоррейн вспомнила о тех временах, когда Новый год был для них семейным праздником. В последний день декабря они втроем поехали в город и стояли на Таймс-сквер, дрожа от холода, в ожидании, когда спустится новогодний шар. Саре было семь лет, она сидела у отца на плечах и грызла жареные орехи пекан в меду, купленные с тележки уличного торговца. За несколько минут до полуночи пошел снег. Сара завопила: «Три… два… один… С Новым годом!» — и вместе с ней кричали и радовались еще миллион людей.

В ту ночь Лоррейн была счастлива. Она сделала множество снимков. Но когда они сели в машину, Том стряхнул снег с волос и сказал: