Ольга Манскова: Русь эзотерическая

— Каждый день мы молитвой встречаем благодарственной — за то, что живём среди такой красоты, — продолжила подошедшая к ним вслед за мужем Вера с ребёнком, — но молитвы мы читаем по-своему и всякие: и канонические, и просто от сердца идущие… Уж не знаю, правильно это или не правильно: разные люди о том разное суждение имеют. Так, с некоторых пор, стали молиться о новом храме — не знаю, был он тут когда-либо раньше или нет, но мы почувствовали и место, где он должен стоять, и то, какой он быть должен… Так и приходим туда, на это место, и молимся.

— Всегда, среди дел и трудов каждодневных, стараемся отыскать время и для молитв. Живём, с сердцем своим сверяясь, делаем, что оно подскажет. И чувствуем, что будто и дышать стало легче. Жили раньше в городе — болели постоянно оба, волнения и боль нас преследовали: как жить будем, что кушать, где работать. Здесь это всё будто отодвинулось подальше, освободив сердце и думы, а главной стала простая каждодневная жизнь с конкретными заботами. А ещё, исцелились мы здесь, и душой и телом. И как-то так само собой получается, что и мы сами молимся постоянно, и люди, в гости к нам попадающие, обязательно к молитве нашей подключаются. Так что — и вас мы милости просим… Помолимся вместе, — предложил вдруг Александр.

И почему-то это предложение не было ни натянутым, ни фальшивым, какие часто приходится слышать людям, чьи знакомые бегают в храм на каждую службу и всех окружающих желают приобщить к церкви методом устрашения. Нет, предложение Александра было вполне естественным для места и времени, быть может, из-за спокойствия и молчания, казалось, разлитого всюду, несмотря на тихое жужжание пчёл и щебетание птиц.

Там, в этом строительном вагончике, куда они вошли, средь нарисованных Александром образов они долго молились, чувствуя, как нисходит на них благодать и умиротворение. А потом каждый, по кругу, прочитал свою молитву, идущую от сердца. Именно там и была принята Андреем Молитва Молчания, которую он, чтобы не забыть, тут же записал, попросив у Веры карандаш и лист бумаги.

Сергей, молодой человек, приехавший «на Поляну» ночью вместе с частью группы Матушки Марии, сейчас уединился и сидел прямо на траве на краю поляны в стороне от лагеря, глядя в безбрежное голубое небо. На душе у него было смутно. Хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Непривычная волна энергии шуровала вдоль позвоночника. Но, сколько можно было проделывать кувырки и упражнения? Сергей сел, наконец, в позу лотоса, делая иногда волнообразные движения позвоночником и чувствуя, как горячие сильные потоки, будто бы исходящие от земли, наполняют его голову.

Окружающий антураж Сергея пока разочаровывал. Будто бы ради серьезной внутренней работы вырвался в ГОРЫ, описанные кем-то как высокие и чуть ли не снежные… А тут? Маленький посёлочек, богом забытый, куда он уже сбегал утром за хлебом, обычный и ничем не примечательный, коровы, свиньи, куры. Потом — грязная грунтовка, лес, комары. Но, впрочем, все это ещё пережить бы можно. Но ведь теперь же ещё и ЭТИ понаехали! Бегают, посудой бренчат. Тоже мне, духовное совершенствование!

А вообще, в жизни Сергея, скудной на события, в последнее время стали происходить одно за другим странные, неожиданные происшествия. До этой поры он, казалось бы, являлся обыкновенным добропорядочным гражданином. Интересовался политикой, смотрел на ночь перед сном телевизор, закончил техникум и работал в некоей фирме, не шибко процветающей, но и не слишком отсталой. Единственным отклонением от общей нормы являлось то, что он очень увлекался книгами и читал их всегда и везде при любой возможности, запоем. Особенно на данном этапе жизни его интересовал Восток. Он даже, было дело, увлёкся медитацией, но в семье к этому отнеслись категорически, не принимая возражений и рассматривая его как медитирующую лягушку. И однажды, после того, как мать без стука вошла а его комнату и обнаружила, что сын сидит прямо на полу, на её присутствие не реагирует и на её вопросы не отвечает, воспоследовал бурный скандал. Боясь в дальнейшем таких же грубых и затяжных скандалов, Сергей решил это дело (в смысле, свою медитацию) прекратить. Впрочем, этот отказ от самосовершенствования уже не повлиял на изменившееся к нему отношение родственников.

А по прошествии некоторого времени, его друг, работавший сторожем и пономарём в церкви и которого все местные нестандартные люди величали Бильбо за внешнее сходство с хоббитом, «посадил» Сергея на христианство. С тех пор Сергей стал регулярно посещать все службы по выходным и однажды уже намеревался пойти с утра на исповедь. Но вечером, когда он шёл с вечерней службы по центру, ему неожиданно попалось на глаза объявление: что-то там о том, что завтра, в воскресенье, все уфологи, экстрасенсы и желающие к ним присоединиться собираются в шесть утра там-то и там-то, будут новые интересные материалы, гости из Краснодара и тренинг за городом на природе. В общем, будет много вкусного… Это было даже не стандартное распечатанное объявление, а маленький листочек в клетку с надписью от руки. (А Бильбо потом скажет, что это были проделки и искушения дьявола). Поэтому, вместо исповеди Сергей ни свет ни заря сорвался на следующее утро к уфологам, выдержав летящие вдогонку попрёки бабушки: