Богдан Тамко - Somniator

– Я хочу домой.

Стоит ли говорить, как я дослужил вторые полгода в разведроте? Призрак, прокаженный, никому не нужный. Все срочники боялись меня, а контрактники жали руку при встрече. Они-то даже и не все воевали. Больше никаких стрельб – лишь тревоги, зарядка и тактика по желанию, но если первое и второе я посещал постоянно, то последнее вызывало у меня в памяти резкие вспышки, отчего я хотел блевать.

Известно мне было то, что про меня ходят легенды и все молодое пополнение знало про героя по имени Наполеон, который «воевал на срочке» и единственный выжил. От этого мне тоже становилось тошно. В свободное время я писал отцу о том, что у меня все хорошо, и ждал дембеля. А он, как известно, неизбежен. Не миновал сей единственный за всю жизнь праздник и меня.

Я смотрел на сослуживцев, которые бегали, покупали себе маскировочные халаты, делали дембельскую форму, заставляли молодых обшивать себе кантики, укатывали береты, цепляли десятки значков, и понимал, что совсем не злюсь на них, а скорее, наоборот – хотел бы оказаться на их месте: радоваться, гордиться, предвкушать дом. Мне же все это было неинтересно. Моей единственной драгоценностью являлся залитый кровью берет, а больше ничего мне и не было нужно.

Пожалуй, последним живым и трепетным, что еще оставалось во мне в тот период призрачного существования, были мои давние мечты о случайной встрече с Кристиной по возвращении домой. Еще когда я только начинал служить, мне виделось, как в дембельской форме, обшитой кантиками, с аксельбантом из парашютных строп, катаном берете я выхожу из метро в родном районе и где-нибудь возле самых ступенек натыкаюсь на свою первую любовь. Далее должен был выйти на сцену ее шок от контраста между лохматым маленьким семиклассником и красавцем-десантником, который точно превосходил бы его по всем физическим параметрам. Я собирался произвести на нее столь яркое и незабываемое впечатление, что, возможно, это дало бы мне второй шанс на достижение счастья.

Подобные идеи закрадывались мне в голову еще при Лолите, а с момента нашего официального разрыва я постоянно купался в подобных фантазиях. После войны мне нужно было время на то, чтобы оправиться от потерь, но с течением дней мне потребовалось чем-то заполнять свои мысли в госпитале, а думать о смертях мне было больно, да и порядком надоело. Тогда-то подсознание и подкинуло мне забытую мечту. Однако отныне сюжет фантазии несколько поменялся: теперь Кристина встречала раненного военного с бесконечно грустными глазами.

С пачкой бумаг о моих достижениях я покидал на автобусе родную часть, которая дала мне единственного друга и отняла его же, а заодно и некогда любимую девушку. Потом меня ждала дорога, по ходу которой ландшафт снова менялся на когда-то привычный и давно забытый.

Сойдя на перрон, я с полминуты понаблюдал за тем, как друзья, родственники и девушки встречают других дембелей, и, вздохнув, побрел восвояси. Гражданка давила на меня своей суетой и неизбежностью. По старой привычке я безумно захотел курить прямо перед тем, как войти в метро, но еще в госпитале в связи со сложившимися обстоятельствами я бросил это дело, поэтому, взяв себя в руки, я поехал к дому Лолиты. Это была вторая навязчивая идея, преследовавшая меня всю службу с момента нашего расставания. Я просто хотел посмотреть ей в глаза и увидеть, что в них возникнет.

Дул приятный весенний ветерок, ярко светило солнце, правда, грело не так уж сильно; я шагал по знакомой дороге в своей обшарпанной форме и берете с пол-литровой бутылкой пива в руках. Вечерело. Я сел на скамью у дома Лолиты и твердо решил, что останусь здесь хоть до страшного суда, пока не появится она сама или ее родители. Обычно, когда я давал подобные обещания, то не сдерживал их уже через несколько часов по причине того, что не хватало терпения. Однако же в этот раз судьба была ко мне благосклонна. Минут через сорок после принятого мною решения, как раз, когда я допивал свое пиво, распахнулась дверь подъезда, и оттуда выпорхнула Лолита.

Она изменилась.

Повзрослела, что ли… На лице было непростительно много косметики, красивая прическа, несколько надменный взгляд. Лолита была одета в простенькое платье, которое, однако, подчеркивало прелести ее улучшившейся фигуры, на ногах колготки – как-никак погода еще не позволяла совсем легкую летнюю одежду. Стоит ли говорить, как заколотилось мое сердце? Воля волей, но одно дело – задавить в себе чувства на расстоянии, в условиях постоянных физических испытаний, а совсем другое – увидев источник своих бывших эмоций воочию. Я собрал все силы воедино и как можно более равнодушно сказал: