Богдан Тамко - Somniator

– Ну не одной же мне должно было быть тяжело. Пойдем, я теперь буду бесконечно искупать твои муки…

После этих слов Лолы я проснулся в казарме и понял, что расстались мы только вчера, а сейчас я видел всего лишь прекрасный сон. Кусая подушку, я переборол свои чувства и сел на шконку. Пора что-то менять, пока старые детские мысли о самовольном оставлении жизни не полезли мне в голову. А возможность подвернулась тем же вечером, причем, и поменять что-то, и заняться убийством себя. Полк стал отбирать отдельную роту десанта в ту самую горячую точку, о которой ходили слухи до тех пор.

– Че, – обратился я к своему дембелю, – нужно поговорить.

– Я к твоим услугам. Что стряслось, малой?

– От меня девочка ушла вчера.

Че в тот момент начищал свои берцы.

– И ты уже распустил сопли? – без надменности в голосе и даже иронии ответил он, не прекращая своего занятия.

– Нет.

– Тогда что ты хочешь от меня, если не поддержки?

– Мне больше нечего терять. Я хочу на войну.

А вот теперь чеченец замер со щеткой и ботинком в руках. Он поднял на меня свои черные глаза и спросил:

– Ты уверен?

– Да.

– Точно?

– Да.

– Скажи три раза, что ты хочешь воевать.

– Я хочу на войну. Я хочу на войну. Я хочу на войну! Доволен?

Че вскочил в берцы, затянул шнурки и потащил меня в штаб.

– Что ты делаешь?

– Срочников туда не берут, дурачок, – ответил он и втолкнул меня в дверь.

– Мы хотим подписать контракт, – выпалил Че начальнику штаба.

Сидевший за столом подполковник поднял на нас глаза, даже не шелохнувшись.

– Ох, еще одни вояки пришли. Сколько раз вы подумали? Полтора?

– Еще с начала сплетен были готовы. Ждали момента.

– Оба?

– Да, – ответили мы одновременно.

Я не мог поверить, что все настолько просто. Видимо, правду говорят, что русские военные преображаются, начиная делать все быстро и по-человечески, когда дело пахнет войной. Мы с Че заполнили какие-то бумаги и получили приказ ждать дальнейших указаний, а пока что жить жизнью срочников, как ни в чем не бывало.

Когда мы вышли из штаба, я спросил у Че:

– Зачем ты это сделал?

– Ты же сам хотел.

– Я про тебя!

– Я же не могу оставить малого одного среди убийц, – ответил он и улыбнулся своей белоснежной улыбкой.

– Но там же могут быть твои… – осторожно заметил я.

– А кто тебе сказал, что я еду убивать?

Дальше развивать тему я не стал.

Через неделю мы прошли долгий и дотошный инструктаж, потом было невероятное число смотров и еще каких-то бумажек, опять построения, а спустя вторую неделю, на нескольких вертолетах мы отправились в пункт назначения. Дальше все было, как в полях: КНП, палатки, патрули, маскировка и караулы – только пули в магазинах на этот раз были, и разрешение стрелять тоже. Мы теперь были обвешаны рожками с патронами, гранатами, а на бронежилете были обе защитные пластины вместо только одной, передней, как это принято в ДШБ – мы же не шли только в атаку без права отступать.

Так прошла еще неделя, начало холодать, но снег не выпадал. Разведка, частью которой мы с Че больше не являлись, в это время прочесывала местность. А наш парашютно-десантный взвод караулил окрестности и ждал указаний. В конечном итоге, настал тот день, когда нас вызвали в контрольно-наблюдательный пункт.

– Ваша задача – высадиться в месте, которое указано вертолету, найти склад боеприпасов, подорвать его и попытаться вернуться сюда живыми. Вертолет они не смогут не заметить, поэтому боя вам не избежать. Если удастся успешно выполнить задачу, стрелять чем-то большим, чем то, что боевики носят на себе, они не смогут. А здесь мы вас уже прикроем. Вопросы?

В палатке висело молчание.

– Значит, экипируемся, и в бой!

Мы с Че никогда не прыгали с оружием. Мужчины помогли нам закрепить автоматы, в двух словах рассказали, как правильно прикрывать голову и фиксировать оружие плечевой костью, чтоб не остаться без лица при приземлении. После этого мы погрузились в вертолет. У меня не было страха, я только пытался понять, на что же я подписался. Нас подняли на высоту трех километров и стали выкидывать одного за другим. Так вертолет мог остаться незамеченным, а мы, почти весь путь пролетая на «стабилке», могли раскрыться на нужном уровне, не сверкая как можно дольше в темноте своими белоснежными куполами.

Когда я приземлился, первое, что я услышал – это крик Че:

– Ну как ты, братец?

– Живой, – ответил я, укладывая купол в сумку, и тут же вдалеке услышал автоматную трель, – Твою мать!