Богдан Тамко - Somniator

Но женщина крепко спала и, скорее всего, не слышала моих слов.

Первое, что я увидел утром, были ее красивые распахнутые глаза, смотрящие на меня с восхищением.

– Ты самое чудесное, что могло со мной случиться на исходе дней. Я тоже теперь знаю, что люблю тебя, Наполеон.

Значит, слышала…

Мне хотелось столько ей сказать.

«Забери меня с собой», – чуть не сорвалось с моих уст, но Диана прислонила палец к моим губам и попросила:

– Только ничего не говори. Мы с тобой всегда все знали без слов.

Провалявшись на кровати около часа, просто смотря друг на друга и трепетно трогая лица, мы заставили себя встать. К моему удивлению я уже чувствовал себя здоровым. Мы провели у Дианы дома весь день, разговаривая на отвлеченные темы, попивая кофе и постоянно выходя курить на лоджию. Когда Диана задумчиво затягивалась и выпускала дым на улицу, я понимал, что завидую ей в том плане, что она может курить сколько угодно, зная, что не это убьет ее, а у меня именно курение может стать причиной смерти. Глупость данной зависти почему-то не смущала меня. Вечером я прижал Диану к себе и долго-долго целовал ее в лоб.

– Я выхожу на работу завтра. Мы оставим все, как было, правда?

– Конечно, Наполеон, – ответила девушка, смотря на меня преданными глазами, – все будет так, как хочешь ты.

«Я хочу, чтоб ты жила», – встало у меня в горле.

– Тогда, как всегда, до неопределенной и неожиданной встречи.

Я скорее выбежал из квартиры в морозную Москву, чтобы не затягивать расставание. Каждая разлука с Дианой отныне давалась мне пыткой и страхом того, что эта встреча была последней.

Счастье никогда не будет полноценным, думал я под хруст снега под ногами. Всегда найдется подвох, ломающий цельное ощущение радости. Может быть, наш мозг просто неспособен будет выдержать полное блаженство? Мужчина с автобусной остановки своей жизнью доказал верность этой теории.

Страх потери рождает новое восприятие и миллиарды иных ощущений. Меня как будто подменили. Теперь при каждой удобной и неудобной возможности я забегал в наше кафе и накидывался на Диану с поцелуями, а если ее там не было, то бежал к ней домой. Она постоянно ждала меня. Не помню, чтобы когда-либо я проводил с человеком так много времени. Девушка постоянно интересовалась, как проходит моя учеба и работа. Если по моим рассказам Диана понимала, что отнимает у меня слишком много времени и мешает моему развитию, она пропадала, отстранялась и давала мне возможность решить все мои вопросы. В эти дни меня мучила тоска, но Диана думала за двоих и была со мной только тогда, когда я мог себе это позволить без потерь.

Как-то раз мы сидели у нее дома на диване и смотрели телевизор. Диана была в не очень хорошем расположении, как будто плохо себя чувствовала. Однако вела она себя достаточно нежно, постоянно прижималась ко мне, склонив голову мне на плечо. Некоторое время спустя я погладил волосы Дианы и начал целовать ее. Девушка поморщилась и сказала:

– Наполеон, у меня болит голова…

Я не думал, что когда-нибудь услышу эту глупую фразу из анекдотов в свой адрес, и уж тем более от нее.

– Да я к тебе и не лезу! – вспылил я.

– Вот именно! Тебе что, не жалко меня?

Я недоуменно смотрел на девушку в своих руках.

– Ты же умный и эрудированный мальчуган, должен знать, что оргазм вырабатывает гормоны удовольствия, а те, в свою очередь, имеют сильнейший обезболивающий эффект. Мне нужно лекарство, ты нагло держишь его у себя между ног и ничего не предпринимаешь.

Я не верил своим ушам: женщина использовала головную боль в качестве предлога для секса, а не причины отказа, как обычно. Вскочив, я подхватил Диану на руки, переполненный эмоциями.

– Ты самая необычная женщина на свете! – воскликнул я и утопил ее тело в поцелуях, продолжая держать его на руках.

Когда дело доходило до постели, Диана словно сходила с ума. Ничто не могло остановить ее, она преображалась. Временами я не понимал, женщина занимается сексом со мной или уходит в некий транс и этот процесс в ее голове происходит только для нее одной всего лишь с моей помощью. Но иногда она словно просыпалась и прислонялась близко-близко ко мне, лицом к лицу. Тогда я видел ее покрасневшие от напряжения белки глаз и пронизывающий меня насквозь взгляд, в котором читалась вся сила женской любви и что-то вроде восхищения, смешанного с благодарностью. В этот момент я понимал, что Диана осознает, где и с кем находится, и она счастлива именно от этого. А больше мне ничего не было нужно.