Богдан Тамко - Somniator

На нашем столике теперь всегда лежало две пачки сигарет: обычные мои, и тонкие для Дианы. Вопрос: «Зачем мы это делаем?» – мало нас интересовал.

Мы только пришли и сделали заказ. Прикуривая сигарету, я начал разговор:

– Диана, вот ты взрослая женщина, ответь мне на один вопрос.

– Ты сейчас будешь в гордом одиночестве здесь сидеть, корсиканец, – она всегда делала вид, что обижается, когда я указывал ее возраст, что было отличным источником моего хорошего настроения.

– Я все равно приду к тебе домой, и ты, как заботливая мамочка, уложишь меня спать. Никуда тебе от меня не деться, мы теперь единое целое.

Диана умиротворенно улыбнулась.

– Ну давай, задавай свой вопрос.

– Почему в людях так извращено чувство благодарности?

– Ты о чем?

– Давай рассмотрим ситуацию. Ты и я встречаемся.

– Мне уже нравится начало…

– Не перебивай мою серьезную речь своими похотливыми суждениями, – возмутился я, – понятное дело, первое время на тебя сыпется несметное количество ухаживаний. Цветы, подарки, все личное время, отданное тебе. Много всякой ерунды. Тебе это доставляет неописуемую радость, трогает и восхищает. Но проходит время, и я понимаю, что ты уже моя. Мне больше не нужно тебя добиваться, ты все равно будешь со мной. И ты замечаешь, что цветы исчезли, а конфетки больше не сластят язык. И в тебе рождается обида! – в это время я, логически завершая мысль, тушу окурок в пепельнице. – Казалось бы, я ничего тебе не должен, но ты привыкла к тому, что я изначально делал безвозмездно. И ты сначала недоумеваешь, а потом, если хватает наглости, начинаешь требовать.

– Я не такая, Наполеон.

– Ах, ну да, мы слишком гордые для таких вещей. Это не столь важно. В твоей душе все равно зарождается негодование, ощущение того, что тебя чего-то лишили. А ведь лишили того, чего могло вообще и не быть. Это и есть извращенное чувство благодарности: восприятие добровольного, как должного.

Я даже не дал Диане высказаться. Мне хотелось завершить монолог.

– А знаешь, кто больше всего страдает от этого? Родители. Те вообще терпят от детей столько унижения за то, что не выполняют своих «обязанностей». «Мама, ты не постирала мою кофточку?», «Папа, я что, должен быть одет, как БОМЖ?», «Почему до сих пор не готов ужин?». И большинство почему-то это терпят. От неземной любви, что ли, с мыслью: «За меня отомстят мои внуки».

Диана явно не разделила моего избитого крика души. Она только скептически смотрела на меня.

– Но это же нормально. Если человек перестает для тебя что-то делать, ты задумываешься о том, значишь ли ты еще для него то же, что и раньше.

– Это в отношениях. А под случай с родителями твой ответ не годится!

– Наполеон, как будто ты не такой!

– А я хоть раз, описывая тебе людские пороки, открещивался от них? Нет. Но, задумываясь об этом, я стараюсь исправляться.

– Тихоня из тебя никудышный. Все темное так и рвется наружу, только ты по непонятным причинам держишь это в себе. Откуда в тебе столько воли – вот этого я не могу понять.

– А ты уверена, что меня держит только она? Большинство моих стоп-факторов – это страхи, сомнения и нерешительность. Я же человек мечтаний, Диан. Все, что я когда-либо побоялся совершить, было совершено мною сотни раз в фантазиях.

– Ну и дурак ты, значит! Жизнь проходит мимо тебя, а ты сидишь, сложа руки. Как же меня это в тебе бесит!

Диана вскочила и резко начала собираться.

– Заплати за меня в этот раз, пожалуйста, я потом с тобой рассчитаюсь, – она накинула на плечи ветровку, – и жди меня дома, когда бы я ни пришла.

После этих слов она внезапно убежала из заведения. Причины такого поведения и столь скорого ее ухода мне были совершенно не ясны. Я спокойно выкурил еще пару сигарет, оставил деньги официанту и, не спеша, вышел на улицу. Осень была шикарной. Воздух немного прохладен, чист и свеж, насколько это возможно в Москве, конечно. Я пошел по тротуару, оценивая свое место в мире и понимая, что сейчас я жалкий муравей, перетаскивающий соломинки с места на место. А учитывая мою достаточно сильную духовную оторванность от социума, муравьем мне быть совсем не хотелось. Перед глазами висела реклама духов, представителем которых был юноша-модель с очень красивым телом. Я подумал, что сотни женщин теряют голову при виде такого вживую рядом с собой, особенно, если он умеет завлечь и проявляет внимание.

Но разве красота тела делает людей великими? Этот парень не оставит и следа в истории человечества, о его существовании не знает толком никто, и он такая же букашка, как и я. Возможно, окружающие любят его больше, чем меня, но, в целом, и его жизнь так же бесполезна. С другой стороны, вполне возможно, что он счастлив, живя так, как может, пользуясь вниманием женщин и людей вообще. И плевать он хотел на свой след в истории, а если он счастлив, может, и не стоит забивать голову лишней ерундой. Я вообще давно заметил, что степень удовлетворенности людей их жизнью зависит от ограниченности их интеллекта или потребностей. «Горе от ума». И вот я, такой гордый собственной гениальностью, сосу лапу от осознания своей никчемности, в то время, как дураки упиваются сладостью жизни.