Богдан Тамко - Somniator

«Что есть пресечение своей жизни? Высшая сила или высшая слабость? Нирвана или грех? Как бы то ни было, если в мире есть еще хоть один любящий тебя человек, самоубийство – не более, чем эгоистичный порок. А если в моей жизни когда-нибудь появится та, с которой я буду счастлив, – думал я, сквозь слезы рассматривая потолок, – самым страшным моим грехом будет обречь ее на муки потери. А наиболее печальное в этом, что и она забудет меня, смирится и будет спокойно жить дальше. Радоваться. Смеяться. Любить! Без меня…»

На протяжении всей жизни я больше никогда не думал о самоубийстве.

После этой попытки мне стало легче. Через полчаса сидения на диване и рассматривания крючка в потолке я стал мыслить спокойнее. Шнур был убран в шкаф, мыло в ванную, люстра повешена на место, электричество включено. Я вытер глаза и подошел к зеркалу. Веки были распухшие от красноты, белки полны полопавшихся сосудов. В общем, выглядел я, как несчастная девочка. Мне даже стало стыдно смотреть на это позорное отражение. После недавнего взрыва эмоций мне захотелось разбить зеркало вдребезги, но здравый смысл остановил меня. Как и было всегда. Я снова умел сдерживать свой гнев, эмоции и ярость, то есть применил один из моих самых сильных навыков, который нередко мешал мне в жизни добиваться того, чего я хотел.

В ванной мне пришлось умыться, чтобы привести в порядок свои никуда не годные глаза. Я взял валявшийся на диване радиотелефон и набрал номер, заученный наизусть.

– Привет.

– Привет, солнышко, я так рада, что ты позвонил мне! – Услышал я в трубке любимый голос.

– На самом деле рада?

– Конечно, я всегда тебе рада.

– Тогда выйди на улицу.

– Нет, прости, сейчас не могу, я…

– Просто выйди на улицу, – перебил ее я, – это ненадолго.

– Но я на самом деле занята сейчас.

– Я тебе не верю! – сказал я опустившимся голосом. – Удели мне время хотя бы один раз. Один раз из тысячи, мною предлагавшейся.

Изабелла замолчала.

– Хорошо, подойди к моему дому. Я скоро выйду.

Когда я подходил к подъезду, она уже стояла там. Увидев эту девушку, я ускорил шаг, потом перешел на бег, подбежал к Белле, накинул ей на шею тот самый шнур, на котором хотел повеситься сам и стал ее душить. Я слышал, как воздух слабо пытается проникнуть в горло девушки и понимал, что тяну удавку слишком слабо. Изабелла корчилась от мучений, а по моему телу разливалось чувство удовлетворения от того, что я мщу за это подлое безразличие, которое терпел столько времени.

– Привет еще раз, – сказал я, подойдя к своей возлюбленной. Ясное дело, что шнур остался дома, а не душил я никого и подавно.

– Ты заболел? – спросила она, увидев ненормальный цвет моих глаз.

– Скорее выздоровел, – слегка улыбнувшись, ответил я.

Она посмотрела на меня с удивлением, но не придала большого значения моим словам.

– Что у тебя такого срочного?

– Ничего. Ты помнишь, чтобы у меня когда-нибудь было что-то срочное? Я же свободен, как птица. Каникулы, отдых. Время бежит медленно, как мед из вазочки.

– Господи, ну у тебя и высокопарные выражения!

– Слово «высокопарный» тоже не самое приземленное.

– Хватит умничать. Что у тебя стряслось.

– Ответь мне на старый вопрос. Ты любишь своего парня?

Девушка явно опешила от неожиданности моего вопроса. После того раза я обычно обходил эту тему стороной, говорил фразы типа:

«У вас до сих пор все серьезно?» – намекал.

Сама же она говорила мне разные вещи об отношении к этому человеку, в зависимости от своего настроения и от силы моих домогательств.

– Больше жизни, – ответила она.

Я покраснел. Прямо почувствовал, как кровь изо всех сил четко стучит мне в лоб.

– Это все, что ты хотел узнать? – было видно, что она специально ответила на мой вопрос о любви такой сильной фразой, чтобы сбить с меня охоту приставать на протяжении этой встречи. – Наполеон, пойми, что не весь мир сходится на мне. Ты очень красивый парень, добрый, обходительный, милый, хороший, поэтому ты обязательно найдешь свою настоящую, светлую любовь. А зачем тебе такая, как я?

– Ай, заткнись! – не выдержал я. – Закрой рот и не неси эту чушь! Вы достали своими мягкими фразочками из разряда: «Ты классный, но недостаточно классный для меня. Вот для какой-нибудь дурочки ты подойдешь».

Я схватил ее за запястья и подтянул руки к ее же подбородку, плотно сблизив наши лица. Мой голос по звучанию был больше похож на проклятие.

– Я за тобой бегаю полгода, – зашипел я, глядя ей прямо в глаза и тряся ее руки, – ты не понимаешь, что мне ты одна нужна? Не осознаешь, что я не вижу ни одного из твоих недостатков, включая то, что ты спишь со своим обожаемым «больше жизни»? Что значит, не нужна такая, как ты? Да только такая и нужна!