Анна Габамик - Ничего личного (сборник)

И все же, она знала, что ее настораживает. Она была благодарна случайной встрече за всплеск, пусть даже такой маленький и забавный, всплеск эмоций. Но она также знала, что он будет ей стоить. Стоить усилий, чтобы снова обрести равновесие. И за эту минутную эйфорию придется расплачиваться. Она попробовала отпустить себя. Забылось на время утро и легкое, мягкое удовольствие от произведенного ею впечатления сопровождало ее до самого дома. Она снова сделала кофе, включила какую-то серию любимого сериала и наконец-то разрешила себе отдохнуть. Было приятно вспоминать эту странную встречу. Даже стало придумываться продолжение. Но тут снова навалилась усталость от одной мысли, что продолжение, если оно случится, потребует усилий и времени, и уже стало лень. Возможность напрасных затрат времени даже расстроила ее и она уснула с вопросом: «Зачем он взял мой номер?»

Ответ пришел во сне: «Просто он теперь знает телефон портнихи, мало ли что». И все встало на свои места. Все закончилось, не начавшись. Женщина никогда не устанет быть женщиной, подумала она и пошла «чистить перышки».

Халат, домашние тапочки, одетые на пушистые носочки. Женщина стоит у стойки кафе и смотрит на машины, людей, смотрит на улицу из своего убежища. Она и в городе и в «домике». Игра в салочки. Добежала и спряталась. Перед ней нет ни кофе, ни пирожных. Она не ждет заказ. Она ждет.

В кафе мало посетителей. Утро. Все спешат и забирают кофе и плюшки на вынос. Жужжит кофе-автомат, продавщица называет сумму, переспрашивает: «Вам с молоком?» За окнами кафе город, движение, лето с уже прозрачным воздухом осени, но еще без роскоши поздних красок – такое осеннее лето. Я жду заказ, мне обещали сварить кофе за пять минут. Меня вводит в заблуждение яркое солнце на той стороне улицы. Кажется, что там жарко, я знаю же, что еще лето, но и помню, что прохлада утра уже не уходит до вечера. Вижу лето, дышу осенью. Звонит мобильный. Нет, не мой. Это женщине позвонили. Мгновенное напряжение от необходимости ответить сменяется безразличием, и я смиренно жду свой кофе.

– Да, дорогая, – женщина говорит громко, отчетливо, словно никого нет. Она все так же смотрит в окно. Входят и выходят посетители. Кафе. Утро. Город. Кофе. Кстати, когда же мой будет готов?

– Да, дорогая, все, как и было. Скоро внукам в школу…. Ага. Ты же знаешь, какая это беготня со сборами…. Да, именно…. Да, дорогая, мы детей уже отучили…. Ой, ну что ты! Не за что. Мы же свои, сочтемся, – женщина улыбается.

«Кофе! – ликую я, – Нет, не мне». Жду, а что делать…

– Мы вчера так хорошо посидели с девочками, повспоминали…. даже весело получилось, – ничто не мешает женщине говорить! А я тут застряла в ожидании и, кажется, уже и не очень хочу тот кофе. Пройти пол-улицы и еще столько же ждать…

– Дорогая, прости меня, что я не смогу завтра быть на твоих сорока днях. Хорошо, что ты сейчас позвонила….. Ты знаешь? Конечно, ты знаешь…. Да, операция назначена на завтра…. Да, спасибо. До встречи, дорогая.

– Ваш кофе, пожалуйста.

В одном маленьком домике, на опушке леса, жили-были Дед Мороз с женою. И была у них дочь. Жили они вдалеке от людей, как и положено семье Деда Мороза. Конечно, он надевал свою мантию только раз в году, под праздник, когда уезжал поздравлять всех детей. В остальное время Дед Мороз занимался хозяйством и воспитанием дочери.

Девочка думала, что так живут все дети. Что всем детям дарят на день рождения волшебных кукол. Куклы пишут детям письма и дарят конфеты послушным девочкам и мальчикам. Что весь мир, как их опушка в лесу – сплошное волшебство.

Девочка так старалась сделать все-все правильно, чтобы Дед Мороз был доволен. Она видела, как он взмахивает волшебной палочкой, чтобы колдовство помогало ей учиться, и изо всех сил старалась не подвести это волшебство. Дед Мороз забирал ее путешествовать к звездам, когда в доме становилось неуютно. Он рассказывал ей сказки так, словно это было на самом деле. Девочка и жила в сказке, а в сказках всегда хороший конец или просто волшебный.

И только зиме девочка была не рада. Когда в дом входил Дед Мороз с зеленой колючей замерзшей елкой, когда он ставил ее в крестовину, когда елка оттаивала и расправлялась, когда Дед Мороз вешал на ветки сначала гирлянды лампочек, а потом звал девочку разбирать елочные игрушки, тогда становилось понятно, что скоро, со дня на день, дом опустеет. Уйдет Дед Мороз. Уйдет поздравлять совсем незнакомых детей и взрослых. Дети будут читать ему стихи, взрослые угощать – и все будут рады. И никто даже не знает, что в его собственном доме, доме Деда Мороза сидит возле нарядной елки маленькая девочка. Сидит и смотрит в окно на кружащиеся снежинки. Сидит и прислушивается к скрипу веток на ветру. Сидит и ждет знакомый, тот самый, единственный скрип шагов. И не нужны девочке все подарки на свете и даже под елкой. У нее есть желание, всегда одно и то же: пусть Дед Мороз будет дома. Но.