Евгений Пузыревский - Седьмое лето

Младший Грачёв, совершенно забыв про старшего, сбегал за ведром с водой и подставил его к морде козы. Та, лишь только почувствовав прикосновение холодной влаги, начала с остервенением (и откуда только силы взялись?) хлебать, хотя раньше, нос воротила, если питьё было ниже комнатной температуры.

Улыбающийся кормилец, попытался было утихомирить лакающую, поглаживая по вздымающемуся боку, но, в ответ на прикосновения, её тело затряслось в судорогах, изо рта пошла пена, копыта заелозили по полу.

Она затихла. Не так чтоб уж мгновенно или моментально, но всё же, достаточно быстро – словно вдруг ощутила, что время позднее, а она вот как-то долговато задержалась среди живых. Как там говорится – «Пора гостям и честь знать»?

Пора, пора, пора…

Ночь.

Первое сентября, зевая и потягиваясь от годовалой спячки, ленивым, но уверенным шагом вступало, в положенную ему по закону, временную ячейку.

Павлик, погруженный в цветные сны, развалился «звёздочкой» на своей уютной и комфортной кровати.

Во вчерашнем дне, словно за забором, остались лето, козы, ямка, осознание, что отца в деревне нет и поход к матери, который закончился бегством, лишь стоило только дому Дубцовых оказаться в поле зрения.

На завтра запланированы другие планы, другая жизнь.

Егра, оставаясь за спиной, постепенно удалялась.

Семилетний Павел Сергеевич Грачёв весело вышагивал по дороге, насвистывая самопридуманную мелодию.

Папа приходил, в этом сомнений быть не может. Но, не застав ни его, ни маму, ушел на большую землю, заменив своё присутствие посланием, в виде этого яркого надутого пакетика.

Сын всё понял, он же не дурак какой-нибудь пятилетний, и, разгадав правила игры, отправился вслед за родителем. Хорошо хоть, что он оставил это разрисованное подобие рыбки, которое, при правильном подходе и обращении, способно указывать точную дорогу.

Немо, который якобы должен служить компасом, вообще не отражал, что происходит и с какой целью его кидают вверх, стоя на одной ноге, прикрывая левый глаз ладошкой, а затем внимательно смотрят на плавное падение.

Да и, в принципе, ему, на это всё, было глубоко плевать – старый он стал, больной, потрёпанный…

Мальчик же, выйдя из дома, с его помощью сделал сложнейшие вычисления и, ни минуты не колеблясь, пошел южной дорогой.

Семилетний Павел Сергеевич Грачёв весело вышагивал по дороге, насвистывая самопридуманную мелодию.

Солнышко, свежий воздух, лёгкий ветерок, рюкзак, наполненный провизией, чистая одежда, умытое лицо, надежда на будущее, принятие прошлого, вера в настоящее, радостная беззаботность в глазах и ещё не смозоленные ноги – много ли для счастья надо?

Для настоящего, искреннего, неподдельного счастья.

Седьмое лето прекратило своё существование.

Началась седьмая осень…

КОНЕЦ

Москва. Январь-Июнь 2012 года.

Альберт Эдгарович вышел из магазина и отправился в сторону дома.

С тех самых пор, как пакеты «майки» стали платными, он приучил себя ходить за покупками чаще, брать меньше и затариваться основным набором необходимых продуктов только раз в неделю – по воскресениям.

Дело не в жадности. Дело в практичности.

Была в нём такая особенность – если заплатил, то используй по максимуму. Раньше, когда полиэтиленовые изделия просто висели на крючке рядом с прилавком у выхода – бери, не хочу – то их ценность определялась лишь временным отрезком, включающим в себя дорогу от кассы до кухонного стола. Теперь же, когда за них вымогали «свои кровные», значимость дальних родственников авоськи резко возросла. Во-первых, приобретались они ровно в том количестве, которое могло быть рационально использовано (в основном под мусор). А во-вторых, для хранения временных излишков (бывало, что ненароком накапливались) был специально выделен ящик в кухонном гарнитуре, третий сверху, прям под столовым серебром, аккуратно разложенным по специальным коробочкам и извлекаемым лишь для некоторых из гостей.