Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

— И ты считаешь, что вообще возможно — ответь мне, как на духу, Филипп! — создать программу, которая со стопроцентной надежностью не допустит в систему вирус?

— Это невероятно сложно, но такой шанс есть. Возможность стопроцентной защиты от проникновения вируса в принципе дана.

— И каковы ваши шансы?

— Они велики, дорогая. Я ведь сказал уже, что сейчас над этим будут работать лучшие специалисты во всем мире. Поверь мне, пожалуйста!

— Я тебе верю. Вы должны суметь остановить этот террор, — сказала Клод.

Они еще долго молча сидели на диванчиках, Клод включила телевизор, и они просмотрели передачи новостей по разным каналам. И повсюду комментаторы говорили о компьютерных преступлениях, о ходе расследования и о том, что эксперты разных стран совместно работают над тем, как с помощью идеальных защитных программ в будущем избежать новых несчастий.

Полночь давно миновала, когда они, наконец, пошли в спальню. Ими овладело желание, но у них ничего не получилось, и под конец они, нагие, сидели с подложенными под спину подушками у изголовья постели, и Клод, положив голову на плечо Филиппа, сказала, что им не стоило и пытаться после всего того, о чем они перед этим говорили — так они переволновались, — а он сказал:

— Да, после того, о чем мы говорили и после того, что произошло.

Их руки сплелись, она поцеловала его в губы, и он ощутил биение ее сердца, а сквозь открытое окно они оба видели огромный фонтан на озере, который ночью подсвечивался скрытыми прожекторами, так что струи его напоминали жидкое золото. Фонтан бил на высоту в сто сорок метров и в высшей своей точке струя раскрывалась, как огромный цветок, и миллионы капель падали обратно в озеро: pennies from heaven [95] Монетки с неба (англ.). .

Сейчас, около двух ночи, машины внизу проезжали лишь изредка, их шум не проникал в спальню и только по потолку время от времени пробегали причудливые тени.

Конечно, Клод опять заговорила о произошедших катастрофах, ужасаясь, что столько людей уже погибло, и нет никакой уверенности в том, что это не повторится. Она расплакалась, и он чувствовал, как по его груди катятся ее слезы. А что, если у них на самом деле ничего не получится?

Он смотрел поверх ее подрагивающих плеч в сторону больших белых судов на озере, на верхних палубах которых кружились в танце парочки. Музыка оттуда к ним не долетала, не было слышно ни звука. Она сказала:

— Любовь моя, у меня есть только ты, а у тебя — я. И ты должен мне говорить обо всем. И всегда одну правду. Никогда не ври мне. Прошу тебя, Филипп! Ну, пожалуйста!

И он подумал, что никогда впредь не обманет ее и не умолчит о чем-то важном, никогда, и поэтому сказал, что хотя у них есть шансы добиться успеха, существует, тем не менее, опасность, что им не удастся предотвратить очередное преступление.

— Ты и такое допускаешь?

— Да.

— То, что можно допустить или представить себе, то и случается, — сказала она. — Значит, так оно и будет. Во всем мире. И может случиться с каждым. Может коснуться всех и каждого? Скажи, Филипп.

«Не лги ей, — подумал он. — Никогда больше ее не обманывай». И поэтому сказал:

— Да, это может коснуться всех и каждого.

— В любой момент?

— В любой момент.

— Повсюду?

— Повсюду.

Она еще теснее прижалась к нему всем телом.

— И может случиться с нами тоже?

— И с нами тоже.

«Никогда больше не лгать ей. Никогда».

— Сможем мы от этого уберечься, Филипп? Может от этого кто-то уберечься?

— Если очень повезет, — сказал он.

— «Если очень повезет», merde! [96] Здесь: проклятие (фр.).

Он поцеловал ее веки, из-под которых сочились слезы.

— Сколько времени мы можем этого не опасаться? — спросила она.

— Пока мы будем любить друг друга.

— Тогда это продлится долго, — сказала она.

На другое утро они полетели в Ниццу.

Филипп позвонил Максу Меллеру, и тот сказал, что с нетерпением ждет их. В аэропорту они взяли напрокат машину, и Филипп сел за руль. Здесь, у Средиземного моря, было еще очень жарко, и когда они проезжали по дороге Корниш Литтораль, Филипп показал Клод средневековый замок Эз-сюр-Мер и деревеньку Эз на высоком крутом утесе. Вскоре перед ними открылись каменные джунгли небоскребов Монте-Карло с «Отель де Пари» и дворцом князей Гримальди [97] Княжеская династия в Монако. — Прим. пер. на высокой скале. Через полчаса они уже ехали по Набережной Солнца, проходившей совсем близко от моря и тянувшейся до самой Ментоны, и Филипп сказал, что Ментона — это всемирная столица производителей лимонов и что во время карнавалов здесь проводится знаменитый «Праздник Лимона». Весь город встречает его в совершенно особом наряде, который просто необходимо хоть раз увидеть, по его улицам шествуют процессии, на телегах и повозках возвышаются кучи лимонов, на которых восседают местные красавицы. По пятнадцать тонн лимонов уходит на эти рукотворные лимонные пирамиды. Впоследствии эти лимоны развозят по больницам или перерабатывают в повидло.