Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

— Во время налета в джунглях?

— Да?

— Что это было? Да не тяни ты!

— Вообще-то она могла погибнуть, наша Клод, — Серж сильно побледнел, и Филипп заметил, что у него даже руки задрожали.

— Погибнуть?

— Да?

— Как это? Да говори же!

— Не будь на ней амулета, она погибла бы.

— Без такого, какие есть и у нас?

— Да. Мы с Клод носим амулеты на шее, а ты — в кармане, — сказал Серж и, взмахнув рукой, опрокинул бокал. Немного шампанского пролилось на темное стекло. — Покажи ему, Клод!

Она распахнула халат, так что можно было увидеть ложбинку между грудями. Филипп встал и подошел к ней, чтобы рассмотреть амулет получше. Увидел прогнувшийся кусок черно-серого металла. Клод сняла с себя амулет и протянула Филиппу. Он был еще теплым от ее тела.

— Это было во время ракетной атаки… — сказала Клод. — Когда они начали стрелять из бортового оружия… что только не летало по воздуху… щепки, камни… и сталь…

— В Клод попал стальной осколок. Небольшой, видать… Попал в амулет, понимаешь, и не пробил его…

— Да, все так и было, — подтвердила Клод. — Я до сих пор не в силах этого осознать. Серж прав, амулет спас мне жизнь. Вот и не верь после этого в разные чудеса…

— Действительно, — согласился с ней Серж. И очень тихо добавил: — Подари я такой амулет моему другу, он бы не наступил в Югославии на эту мину.

Клод подошла к Сержу, обняла его.

— Не надо, — сказала она. — Прошу тебя, Мотек, не думай опять об этом.

— Ладно, — ответил Серж. — Прости! Ты права, нельзя так распускать нервы… — Он обнял Клод. — Тебя во всяком случае амулет спас. И это самое главное. Завтра ты получишь от меня новый экземпляр. Я хотел сказать: от нас с Филиппом. Я правильно говорю, Филипп?

— Да. Завтра мы с Сержем пойдем в Пти Пале и купим для тебя новый.

— Никакой новый амулет мне не нужен, — отказалась Клод. — Ни при каких обстоятельствах! Я буду носить этот. Пойду к Давиду Левину, он мне его выпрямит и отполирует.

— Но ведь подписи на нем больше не разберешь.

— Это не имеет значения, Филипп. Мне известно, что там было написано.

— Она права, — согласился Серж. — Она у нас очень мудрая, Филипп. И она просто обязана носить этот амулет и не имеет права менять его на другой. Ведь этот уже доказал свою чудодейственную силу!

— В этом все дело, — проговорила Клод. — А теперь, доложу я вам, ваша заботливая хозяйка страшно устала, и ей надо поспать. Вам это тоже не помешает. В конце концов, нам давно не двадцать лет!

— Когда мы увидимся?

— Предлагаю завтра! Завтра я в вашем полном распоряжении. Завтра я буду в полном порядке. Но не звоните мне по телефону! Я вам сама позвоню.

Серж с Филиппом встали. Клод проводила их до двери и поцеловала на прощание.

— Не забудь своего чемодана, Мотек! Я свои вещи разберу потом. Сейчас меня и впрямь ноги не держат. Пока, друзья! И оставьте в покое молоденьких девушек! Будьте паиньками! А если это вам не по силам, будьте, по крайней мере, осмотрительны!

— Я до сих пор не могу в это поверить, — говорит Филипп. Он прошелся с Сержем по набережной Монблан до «Бо Риважа», и теперь они сидели под синим тентом в уличном кафе «Набережная, 13» и пили кофе. — Меня прямо в жар бросает, как только об этом подумаю.

— А каково было мне, когда я нашел ее в этом маленьком госпитале во Франсевиле, и врачи объяснили мне, что к чему, представляешь? Я с ней и словом перемолвиться не мог, врачи для начала дали ей очень сильное снотворное.

В это время они были единственными посетителями в кафе «Набережная, 13» Молодые официанты накрывали столы к ужину.

— Сначала Клод выглядела очень прилично, — сказал Филипп, — и в настроении была, смеялась, шутила… а под конец еле на ногах держалась, и не только от усталости, да?

— Нет, не только от физической усталости, — согласился Серж. — То, что ей довелось пережить в джунглях, — страшная история. В первые дни в больнице Либревиля, куда мы ее доставили, она несколько раз пыталась рассказать об этом… немного бессвязно, она не доводила свою мысль до конца, обрывала фразу на полуслове… Знаешь, чаще всего она упоминала убитых детей, да, и еще Генри Уоллеса, этого репортера. Он стоял рядом с ней, когда осколком снаряда ему срезало голову.

— Ужас!

— Да, ужасно! Наше счастье, что в Либревиле она попала в руки хороших врачей. Среди них был даже психолог, и все они уделяли Клод много внимания. Долгий крепкий сон, покой и лекарства поставили ее на ноги… Боюсь, она еще не совсем здорова. Знаешь, у нее такая профессия, что она много всякого насмотрелась, но ничего подобного все же не было. Она больше не рассказывает о пережитом, вот уже несколько дней, но, безусловно, думает об этом не переставая. Она женщина сильная и старается нервы не распускать; сейчас она счастлива от мысли, что мы опять вместе. Но мы должны обращаться с ней осторожно, Филипп, очень осторожно…