Ирвин Уэлш - Порно

СЛАВА ЯЙЦАМ!

Это всего лишь Джун! У меня отлегло от сердца. Мне так хорошо, что я даже расхохотался, а эти двое стоят и смотрят на меня, как будто я сумасшедший. Я говорю, отсмеявшись:

— Да… прошу прощения, офицер. Я просто случайно встретил ее на улице и хотел извиниться за то, как я себя вел с ней раньше. Хотел ей сказать, что это было обычное недопонимание, да. Я просто не с той стороны подошел. Кстати, примите к сведению, — говорю я, задирая рубашку и демонстрируя им рану, — она мне бок ножом пропорола, и у нее еще хватает наглости на меня жаловаться.

Кейт согласно кивает и говорит:

— Это правда! Она ударила Фрэнка ножом. Вот посмотрите!

— И я, однако же, на нее не жаловался, — я пожимаю плечами, — ради детей, знаете.

Девушка-полицейский говорит:

— Ну, если вы хотите подать жалобу на вашу жену, вы в своем праве. В то же время вы должны выполнять эти условия и держаться от нее подальше.

— На этот счет не беспокойтесь. — Я прям весь смеюсь. Другой полицейский, который с оттопыренными ушами, пытаетца быть суровым, хочет, наверное, произвести впечатление на свою напарницу.

— Это серьезно, мистер Бегби. У вас могут быть крупные неприятности, если вы будете преследовать вашу бывшую жену. Я понятно выражаюсь?

Я думаю, что мне надо просто посмотреть этому мудаку в глаза, посмотреть, как они у него заслезятся и он отвернется, я ведь знаю, что так все и будет, но я не хочу, чтобы они посчитали меня большим умником, так что я просто ему улыбаюсь:

— Я буду держаться от нее подальше, не волнуйтесь об этом, офицер. Жалко, вас не было рядом тогда, десять лет назад. Тогда мне никто не сказал, что от нее надо держатца подальше. Сберег бы время и нервы.

Они продолжают этак серьезно таращитца на меня. Я вот о чем: если очень старатца, у тебя так или иначе проявитца чувство юмора, бля, но есть, бля, мудаки, которые лишены его напрочь. Чувства юмора, в смысле. К Джун я действительно близко не подойду, но есть тут парочка злоебучих уродов, к которым я подойду непременно — еще как подойду.

Али — она просто супер, приходит ко мне каждый день. Мы сказали сынишке, что я попал в аварию, а «дядя Френк» меня спас. Она сходила поговорила с Джо, брательником Френка, и сказала ему, что никто даже и не собирался ни на кого подавать жалобу. Вроде об этом и говорить не надо, но Фрэнк — это ваще абзац. Я сказал Али, чтобы она взяла деньги и положила их на свой счет в банке. Это — для нее и ребенка, она может их тратить, как сама захочет.

У меня сломана челюсть, она теперь вся прикручена проволокой, и я не могу есть ниче твердого. Треснули три ребра. Плюс к тому — сломанный нос и перелом бедра. И восемнадцать швов на голове. В общем, он меня отмудохал по полной программе. Как будто я и вправду попал в аварию.

Меня скоро выпишут, и Али говорит, что хочет вернуться. Но я чиста сам не хочу, чтобы она и Энди были поблизости, когда Бегби вышел на тропу войны. Сперва надо с ним разрулить. Это пиздец, полный пиздец, но вот что странно: меня это действительно кое-чему научило, брат. Я теперь более сосредоточен, что ли. Я сказал Али:

— Я очень хочу, чтобы ты вернулась, но ты права. Я должен сам в себе разобратца, научиться справлятца со всем, типа, с готовкой или по дому там чего сделать. Чтобы не все на тебе, когда ты вернешься. А пока я хочу просто видетца с вами, с тобой, с пацаном. Ну, вроде как на свидание тебя пригласить, и все такое.

Она засмеялась и поцеловала мое избитое лицо.

— Это было бы здорово. Но ты же не сможешь сейчас один, Дэнни. В таком состоянии.

— Это все типа фигня, — бурчу я сквозь перемотанную челюсть.

Али надо идти забирать малыша, но когда меня выписывают, за мной приезжает мама, и Шона, и Лиз, и они отвозят меня домой. Там они сразу идут на кухню и готовят какую-то жрачку, чтобы хватило на пару дней, а потом собираются уходить, но так неохотно.

— Это глупо, Дэнни, — говорит Лиз, — давай ты у нас поживешь.

— Да, сынок, поехали домой, — говорит мама.

— Не, я в порядке, — говорю я, — не волнуйтесь.

Они уходят, и это хорошо, потому что уже ближе к вечеру вдруг раздается негромкий стук в дверь. Ни хрена. Никому не открою.

— Мерфи, ты дома, блядь? — кричит этот мудак, приподняв крышку почтового ящика. Хоть я сижу с выключенным светом, я прямо воочию вижу эти злые глаза, сканирующие прихожую. — Лучше б тебя тут не было, потому что если ты здесь и не подходишь к этой ебучей двери…

Я чуть в штаны не наделал, но Франко, похоже, поверил, что меня нету. А что бы было, если бы я открыл ему дверь? В общем, он отвалил.