Ирвин Уэлш - Порно

— Ну, так сразу неси их в банк. Смотри, я их с собой не возьму, так что если ты не забираешь конверт, он так и останется тут лежать. — Она хочет что-то сказать, но я перебиваю: — И не думай, что что-то такое… я бы не стал этого делать, если бы не мог себе этого позволить. Не такой уж я и придурок.

Шэрон кладет конверт к себе в сумку и сжимает мою руку, а в глазах у нее блестят слезы.

— Я даже не знаю, что сказать…

Я отвечаю, что ничего говорить не надо. Я говорю, что мы с Мариной пойдем в кино, на «Игрушечную историю», пока сама Шэрон уладит все дела с банком и сходит по магазинам. И вот я иду, держу за руку ребенка и думаю, а что бы сделал Бегби, столкнись мы с ним сейчас. Он бы наверняка не стал… Хотя он такой отморозок, что все может быть. Так что мы загружаемся в такси и едем в «Доминион», потому что я вряд ли налечу на Франко в Морнингсайде. Когда фильм заканчивается, я завожу Марину к Шэрон и отправляюсь по своим делам.

В тот же день, позже, я иду по мосту Георга IV и замечаю еще одно знакомое лицо, но такого не может быть — этот чел просто по определению не может выходить из библиотеки! Я подхожу к нему сзади и подцепляю его пальцем за воротник, как будто я полицейский. Он практически из штанов выпрыгивает, прежде чем обернуться, и его враждебный взгляд сменяется лучезарной улыбкой.

— Марк… Марк, братишка… какими судьбами?

Мы заходим в ближайший бар. И в чем самый прикол, бар называется «Растяпа Мерфи». Так все когда-то дразнили Урода. Я уже и не помню, за что. Я заказываю два «Гиннесса» и думаю про себя, что Урод ни капельки не изменился — с виду он все такое же ходячее недоразумение, что и раньше. Мы усаживаемся за столик, и он рассказывает мне о своем проекте по истории Лейта, над которым сейчас работает, что просто напрочь срывает мне крышу. Кто бы мог подумать, что Урод вдруг займется чем-то таким?! Но он рассказывает об этом с большой увлеченностью, а потом разговор переходит на старые времена.

— Как Суани? Наверняка ведь куда-нить свалил, — спрашиваю я про одного старого дружка.

— В Таиланд, — говорит Урод.

— Ничего себе. — Я опять в потрясеиии. Суани всегда мечтал о Таиланде, но мне просто не верится, что он действительно взял и уехал.

— Ага, взял и свалил, хитрый перец, — кивает Урод, кажется, его самого зацепил этот расклад. — На одной ноге — и вот, понимаешь.

Потом мы принимаемся обсуждать Джонни Свана, но есть одна вещь, которую мне надо знать, и я спрашиваю этак небрежно, как бы между прочим:

— Скажи мне, Урод, а Бегби вышел из тюряги?

— Ага, да уж давненько, — говорит Урод, и мне как-то сразу плохеет. Лицо застывает, в ушах звенит. Голова кружится, и мне уже трудно сосредоточиться на его словах. — Почти сразу после Нового года. Он тут ко мне заходил, ну, на днях. Законченный псих, еще даже хуже, чем раньше, — говорит он серьезно. — Держись от него подальше, Марк, он не знает про деньги…

Я изображаю святую невинность:

— Какие деньги?

Урод в ответ расцветает открытой и теплой улыбкой и обнимает меня, я бы даже сказал, что с излишним энтузиазмом. Для такого тщедушного парня его объятия достаточно крепки. Потом он отрывается от меня, его глаза полны слез.

— Спасибо, Марк, — говорит он.

— Не знаю, о чем ты говоришь. — Я пожимаю плечами. Нельзя проболтаться о том, чего ты не знаешь. Я даже не спрашиваю о его отношениях с Али, как у них все теперь, или об иммунной системе его ребенка. Псих — патологический лжец, и получается у него много хуже, чем раньше — или он просто так развлекается? Я бросаю взгляд на настенные часы. — Слушай, приятель, мне надо идти. У меня свидание.

Урод как будто даже слегка огорчился, чего-то он мнется, а потом все же решается:

— Слушай, друг, а ты… ну, не сделаешь мне одно одолжение?

— Да, конечно, — киваю я, пытаясь угадать, сколько он у меня попросит.

— Ну, мы с Али… мы, ну, избавляемся от квартиры. Я пока поживу у друзей, но к ним нельзя взять кота. Ты не мог бы его приютить на время?

Я мучительно соображаю, какого кота он имеет в виду, а потом до меня доходит, что он говорит об обычной настоящей кошке. А кошек я ненавижу. Всем сердцем.

— Прости, приятель… я не особый любитель кошек… и потом, я у Гэва живу, а он точно не разрешит.

— А-а… — говорит он с таким разнесчастным видом, что мне просто нужно попробовать сделать хоть что-то, и я звоню Диане и спрашиваю, как она отнесется к тому, чтобы присмотреть за кошкой. Диане нравится эта идея, она говорит, что Никки и Лорен давно собираются завести кошку, так что это будет для них испытанием, проверкой, смогут ли они это выдержать. Она говорит, что сейчас свяжется с ними, отключается, перезванивает мне буквально через пару минут.