Радек Кнапп - Советы пана Куки

В вагоне вдруг стало светло. Мы въехали на станцию, поезд остановился. Болек склонился над лежащим скинхедом и проорал ему в ухо по-польски:

— Ты, осел! Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц.

И мы вышли.

Тем временем пассажиры испуганно выскакивали на платформу. Нас они обходили за версту, будто мы кого-то убили.

Болек посмотрел на них с отвращением:

— Эти сволочи слишком хорошо живут. Им нас никогда не понять.

Эскалатор поднял нас к выходу в сторону Рессельпарка. Был теплый мирный летний вечер. Когда мы шли мимо церкви, ноги мои внезапно налились свинцом. Я с трудом переставлял их. Нужно было сесть. Я добрел до ближайшей скамейки и вытянул ноги.

Болек бодро подошел ко мне:

— Ты чего это? Вставай, пошли!

— Не могу. Что-то с ногами.

— Что случилось? Выкладывай!

— Дальше не пойду. Вот и все.

— Хочешь просидеть здесь всю ночь?

— Может быть.

— Из-за драки? Да?

Я посмотрел на него и сказал:

— Послушай, объясни мне, где я? Что это за страна, где бассейны превращаются в национальные заповедники? Где земляки натравливают на тебя полицейских? Где коробки с пожертвованиями говорят «Вам воздастся», но ни один человек не даст тебе работу только из-за того, что на тебе не те ботинки? Есть ли на свете еще хоть одно такое место? Я не знаю.

— Конечно, есть. Германия, Франция, там все точно так же.

— Но у нас ведь не так.

— У нас тоже. Особенно теперь.

Я глубоко вздохнул:

— У меня не осталось денег. Только обратный билет. Все кончено. — Мне даже стало легче.

Я посмотрел на церковь. Она была подсвечена и казалась сказочным замком. Болек сел рядом со мной:

— А если я найду тебе работу? Настоящую? Без обмана? — спросил он.

Я посмотрел на него, не шутит ли. Но он был серьезен, как учитель математики.

— А что же ты сам не найдешь себе работу, если это так просто? — спросил я.

— Один мой знакомый ищет человека, который бы хорошо знал немецкий. В его магазине нужен продавец.

— И что, так трудно найти? Странно.

— Он не хочет много платить.

Я покачал головой:

— У меня нет разрешения на работу, нет медицинской справки, и один только Бог знает, чего у меня еще нет.

— На Мексикоплац тебе это и не понадобится.

— Не верю. Что-то тут не так.

— Соглашайся, — сказал вдруг Болек тоном, не допускающим возражений.

Я удивленно посмотрел на него:

— С чего бы это? Назови хоть одну причину.

Болек почесал затылок, будто ему больно.

Потом, преодолев себя, вдруг сказал:

— Ладно. Нужна причина? Пожалуйста. Ты должен мне сотню. И, по крайне мере, на мой взгляд, это причина достаточно серьезная.

Болек оказался то ли самым жадным, то ли самым бескорыстным из всех, с кем я до тех пор общался в Вене. Свое обещание он выполнил на следующий же день. Утром мы отправились на Мексикоплац в магазин игрушек, принадлежавший его знакомому по имени Йозеф Бернштейн. И хотя Болек убеждал меня, что предварительный разговор с хозяином пустая формальность, не будь рядом его, мне бы ни за что было не пройти испытания.

Болек назвал мое имя, и хозяин принялся внимательно оглядывать меня со всех сторон — так оглядывают машину, которую собираются купить, максимально сбив цену.

— По вашему виду не скажешь, что вам приходилось в жизни много работать. Вернее, что вы вообще хоть когда-нибудь работали, — сказал он с забавным акцентом.

Прежде чем я успел открыть рот, за меня уже вступился Болек:

— Всем приходится когда-то начинать, Йозеф. Скажи честно, сколько тебе было лет, когда ты получил свою первую работу?

— Пятнадцать с половиной.

— Но тогда ведь и помирали лет в сорок.

— Ты за кого меня принимаешь? За неандертальца?

Йозеф Бернштейн опять повернулся ко мне:

— Вы говорите по-немецки?

— Немного.

Болек засмеялся:

— Этот парень даже скромнее, чем положено по закону. Ты бы послушал, как он в метро болтал со скинхедами. Настоящий профессор.

Йозеф Бернштейн нахмурил лоб.

— Вы вроде не студент, я прав?

Я кивнул.

— Хорошо. Студенты действуют мне на нервы.

Он снова внимательно меня оглядел и обратился к Болеку:

— Я бы с удовольствием помог юноше. Но сегодня ко мне придут еще трое претендентов. Назови хотя бы одну причину, почему я должен отдать предпочтение именно этому юному славянину? Хотя бы одну.

Тут я понял, что все будет в порядке. По части изобретения причин, особенно веских, Болек был непревзойденным мастером.

— Нужна причина? — усмехнулся Болек. — Пожалуйста. Никому из твоих претендентов не доводилось выходить сухим из воды в такой передряге, в которую мы угодили с этим бассейном. Вальдемару везет. А везучий человек сам приносит удачу.