Сергей Гавань - Смарагдовый трон (роман)

- То же, что и вы - любуюсь цветами и вдыхаю их аромат.

- Что же, - улыбнулся Триксель, при этом чувствуя себя совершенно потерянным. - Буду рад разделить этот занятие с прекрасной дамой.

Его безнадёгу тотчас развеяла благодарная улыбка девушки.

- Меня зовут Каланея.

- Триксель.

- Что ты знаешь об этом цветке, Триксель?

Мужчина был вынужден признаться в своём неведении, поэтому девушка начала говорить вместо него.

- На вашем языке это тиховея. Из его лепестков делают отвар, успокаивающий сердце и разум, унимающий гибельные страсти, - голос девушки стал глубоким, а горбун слушал её, затаив дыхание. - Многие травы здесь растут не только из-за своей красоты, но и из-за полезных свойств. Помнишь серебряные цветы, мимо которых вы шли к храму Зифрен?

Горбун утвердительно кивнул, не отрывая взгляда от лица Каланеи.

- Аромат этих цветов пробуждает светлые чувства и облегчает душевную ношу. Какими бы мрачными ни были твои мысли, душеспас прогоняет их прочь, оставляя лишь лёгкую грусть.

Они ещё долго ходили по тропинкам и разговаривали о цветах. Иногда они даже уходили от этой темы, и диастрийка рассказывала о городе и его обитателях.

- Если бы я знал о таком красивом месте, то меньше бы раздумывал перед отплытием, - смущённо признался Триксель, больше всего на свете желая разогнуться хотя бы на для этих чудесных минут, проведённых с диастрийкой.

Каланея мягко рассмеялась и погладила его щёку. От этого прикосновения сердце горбуна екнуло, и он на мгновение прикрыл глаза, с трудом подавив желание удержать её ладонь.

- Не волнуйся, Триксель, с твоим отцом всё будет в порядке. Лугаль приказала мне ехать вместе с тобой, чтобы вылечить его.

Триксель склонил голову, пытаясь поклониться. Когда он поднял взгляд, диастрийка уже медленно удалялась по тропинке, и вскоре растворилась в темноте, оставив его взбудоражено глядеть ей вслед.

Горбун сорвал венчик тиховеи и пошёл обратно в дом, растирая оранжевые лепестки своими сухими узловатыми пальцами. Ему нужно отдохнуть. А завтра, с новыми силами, он переосмыслит всё произошедшее в этом безумный день.

- Вот это да, - сказал Двин, идя по тропинке, пересекавшейся с той, по которой шёл горбун. - Первый же день здесь, и вокруг тебя уже крутятся эти создания. Чем же вы их, Нурвины, так привлекаете? Расскажешь секрет?

"Не слушай его, он глупец" - опять всплыла навязчиво поселившаяся в голове мысль. Он задавил её в злобном порыве.

"Хватит!"

Триксель подковылял к Двину, который, оказывается, держал в руке корзину с фруктами и какими-то вещами, которые могли быть сувенирами (рынок Шуруппака работал и ночью). Когда между ними осталась всего пара шагов, насмешка на лице тана сменилась дружелюбной улыбкой. Но взгляд его оставался встревоженным, а поза, в которой он стоял, - напряжённой. Триксель подошёл к нему вплотную и поднял лицо, на которое падали длинные тёмно-коричневы пряди.

- Слушай сюда, ты, наглый, пропахший гнилью, ублюдок. Ты, видимо, гадал, почему я глотаю твой дерзкие насмешки по пути сюда? Мне наплевать, за что именно ты принял моё молчание - за обиду, робость или страх. Я молчал лишь потому, что считал тебя человеком с мозгами, человеком, достаточно умным, чтобы самому сообразить, когда нужно остановиться. Кроме того, я не хотел тебе угрожать. Но раз уже завтра наши пути разойдутся, я дам тебе совет - сотри со своей физиономии эту гнусную ухмылку и не вздумай мне мешать. Иначе, - лицо и голос Трикселя источали всю ядовитую ненависть, на какую горбун был способен, - ярл Маэльдун узнает интересную историю о том, что его права рука потрахивает его собственную жену, пока он страдает от очередного приступа безумия. Ты понял?

Двин хмыкнул. На протяжении всей речи его лицо меняло цвет и выражение, от любопытствующего к удивлённому, а затем к испуганному. Он пожал плечами и пошёл в дом.

- Я знал, что в тебе сидит демон, - негромко произнёс он на ходу. - Всё ждал, когда он себя проявит. Отродье человека и диастрийки только таким и может быть.

Тан исчез за дверным проёмом, оставив Триксель тяжело дышать и вслушиваться в пение цикад.

... Сегодня, наконец, подул восточный ветер.

Я стоял на дворцовой террасе и слышал его вдохновляющие напевы,

которые твердили о переменах к лучшему.

Рядом стояла Тсеритса; на ней был купленный мною на рынке плащ из светлюнок.

Мы счастливы.

Последняя запись из дневника Тадеуша Мендрагуса, последнего Драконьего Короля, сделанная накануне его убийства,