Гейл Форман: Всего один день

Неужели можно, пройдя такой путь, не сказать ему — тому, кто поймет это, как никто другой, что, дав мне тот флаер, спровоцировав меня сбежать с «Гамлета», он помог мне понять, что важно не быть или не быть, а как быть?

Неужели можно пройти такой путь и под конец струсить?

— Извините, — я обращаюсь к женщине в платье в горошек и в ковбойских сапогах. — В Амстердаме есть улица, название которой звучит как «ремень»?

— Сентюурбан, — отвечает она. — Трамвай номер двадцать пять. Остановка прямо у вокзала.

Я выбегаю на улицу, запрыгиваю в трамвай, спрашиваю у водителя, на какой остановке выйти, чтобы попасть на Сентюурбан, сто восемьдесят девять.

— У Сарпатипарка, — отвечает он. — Я покажу.

Через двадцать минут я выхожу возле этого парка. Во дворе находится маленькая площадка с большой песочницей, я сажусь под деревом — набраться смелости. Пара детей заканчивает строительство сложного замка из песка, он около метра в высоту, с башенками, турелями и рвами.

Я встаю и направляюсь к дому. Я даже не уверена, что он тут живет, разве что ощущение, что я на правильном пути, стало сильным, как никогда. Я вижу три звонка. Я нажимаю на нижнюю кнопку. Домофон пищит женским голосом.

— Здравствуйте, — говорю я. Но добавить ничего не успеваю, дверь открывается.

Я захожу в темный пахнущий плесенью коридор. Раскрывается дверь, сердце останавливается, но это не он. Какая-то пожилая женщина, у ног которой тявкает собачка.

— Уиллем? — спрашиваю я. Она показывает большим пальцем наверх и закрывает дверь.

По крутой лестнице я поднимаюсь на второй этаж. В доме еще две квартиры, так что он либо тут, либо выше. Я ненадолго останавливаюсь у двери, прислушиваясь к звукам за дверью. Там тихо, только еле слышно звучит музыка. Но сердце бьется быстро и сильно, пингуя, как радар: да, да, да.

Слегка дрожащей рукой я стучу, сначала едва слышно, как будто по пустому бревну. Потом сжимаю кулак покрепче и стучу снова. И слышу его шаги. Вспоминаю шрам на ноге. На левой или на правой? Шаги приближаются. Ритм моего сердца ускоряется, стуча вдвое быстрее его ног.

Распахивается дверь, это он.

Уиллем.

Он, высокий, отбрасывает на меня тень — как когда мы познакомились, как в тот единственный день. Его глаза, темные-претемные, в которых скрыто столько таинственного, лезут на лоб, челюсть отвисает. Он хватает ртом воздух, он явно в шоке.

Он стоит в дверном проеме и смотрит на меня как на привидение, хотя, наверное, я для него и есть призрак. Но если он понял что-то из Шекспира, то должен знать, что призраки всегда будут тебя преследовать.

Я смотрю в его лицо, на котором происходит столкновение вопросов и ответов. Я так много хочу ему сказать. С чего же начать?

— Привет, Уиллем, — говорю я. — Меня зовут Эллисон.

Он не отвечает. Еще с минуту он смотрит на меня, не двигаясь с места. А потом отходит в сторону, открывает дверь пошире, чтобы я могла пройти.

И я вхожу.

Пер. П. Вейнберга.

Пьеса Шекспира «Двенадцатая ночь», пер. М.Л. Лозинского.

В американском и британском английском картофельные чипсы называются по-разному.

«Маленькая черная книжка» — фильм Ника Харрана, где главная героиня находит контакты многочисленных подружек своего парня.

«Ноттинг Хилл» — фильм Роджера Миччела о любви известной актрисы и простого парня.

Извини (фр.).

Нормально? (фр.)

Получше (фр.).

Нет? (фр.)

Спасибо (фр.).

До скорого свидания (фр.).

Блинчик с лимонной начинкой (фр.).

Свежевыжатый лимонный сок (фр.).

Пьеса Шекспира «Макбет», пер. М.Л. Лозинского.

Ты очень привлекательный (кит.).

Я хочу тебя поцеловать (кит.).

«Посредникам не верь: растает верность в крови от чар колдуньи-красоты», пер. Т. Щепкиной-Куперник.

Свободных мест нет (фр.).

Анри де Тулуз-Лотрек — французский художник-постимпрессионист.

Доброе утро (гол.).

Черт! (гол.)

Угощайтесь, паштет (фр.).

Не за что (фр.).