Герман Вук - Внутри, вовне

В библиотеке зазвонил телефон.

— Что за узкая точка зрения! — сказал Питер Куот.

— Питер, погоди неделю-другую. Глядишь, книга начнет продаваться.

Я кинулся в библиотеку. Секретарша президента известила меня, чтобы я готовился завтра лететь в Израиль.

— Может быть, будет трудно достать билет на самолет, — сказал я.

— Билет вам едва ли понадобится, — ответила секретарша.

Я повесил трубку в полном недоумении. Как это так: билет мне не понадобится? Или действительно создается воздушный мост? Питер вошел в библиотеку, и я вздрогнул: как это ни странно, я совершенно забыл, что он в доме.

— Дэви, почему ты думаешь, что книга начнет продаваться?

Я заверил Питера, что у него есть устойчивый состав читателей и почитателей, что «Мой хуй» — это очень характерное куотовское произведение и что в конце концов оно не может не привлечь внимания тех, кто и раньше покупал его книги.

— Будешь ли ты первым в списке бестселлеров, это уж воля Божья, — сказал я. — К сожалению, колоссальным успехом сейчас пользуется этот новый боевик — «Вилли Кит». Даже Джен пошла и его купила. Только не вздумай затевать судебное дело. Представляешь, что будет, когда все газеты на первых страницах объявят об этой тяжбе: ты же этим на весь мир раструбишь, что твою книгу никто не хочет читать. Это может тебе очень и очень повредить.

Питер заколебался, потом неуверенно сказал:

— Ладно, я потерплю еще недели две. Но если к тому времени книга не начнет продаваться, я точно подам в суд, и я хочу, чтобы ты вел дело.

— Может быть, к тому времени война окончится.

— К черту войну!

Питер улетел в Нью-Йорк. Его литературный язык отличается богатством словаря, но на его повседневной речи это совсем не сказывается. Боюсь, что со своим домом в Бель-Эйре он может попасть в переплет. Эта книжка про кита — непритязательный анекдот длиной в сто с лишним страниц — продается как Библия. В издательском деле такие курьезы не редкость.

Питер вылез со своим романом в неподходящее время, и, боюсь, его шикарная баба, эта его новая вселенная, развеется, как дым —

В пятницу вечером у нас с Джен, не под стать нынешнему положению, был необыкновенно спокойный ужин: свечи, вино, гефилте фиш , куриный суп, все как полагается. Когда мы пели субботние песни, я думал о том, что в Израиле уже рассветает и на Синае и на севере, наверное, снова гремят танковые бои.

После этого я пешком, под моросящим дождем, пошел в Белый дом: я был приглашен на церемонию объявления кандидатуры нового вице-президента. Эта церемония тоже была не под стать нынешнему положению: в слепящем свете голубых телевизионных огней звучали бесконечные шутки и поздравления, как будто администрация не на грани краха, а на Святой Земле не идет война. Я пришел и ушел незамеченным. Я мог бы и вообще не приходить, но с нашим президентом никогда не знаешь, что может случиться. Когда я вернулся домой, Джен сказала, что мне звонил какой-то майор ВВС. Обычно в субботу мы на телефонные звонки не отвечаем, но сейчас это правило отменено. Майор сказал, что заедет за мной рано утром; он ничего не объяснил.

Он еще раз позвонил в шесть утра и сказал, что приедет через час.

— Только не строй из себя героя, — сказала Джен. — Ты старая развалина, и израильтяне справятся без тебя.

Когда мы прощались у дверей, глаза у нее были на мокром месте.

— Я тебя знаю, тебе это нравится, — сказала она. — Но только не переусердствуй, слышишь? И когда найдешь Сандру, позвони мне.

Полет до Азорских островов прошел спокойно и приятно, в беседах с разговорчивым пилотом. Когда мы уже снижались, он сообщил неприятный факт. Основой нашего воздушного моста будут менее крупные самолеты «С-141», многие из них уже загружены и готовы к полету. Но в последнее время на Азорах дуют встречные ветры, при которых «С-141» не может приземлиться. Поэтому были срочно загружены несколько самолетов «Галакси», у которых посадочные устройства можно развернуть под углом к оси фюзеляжа. Я доложу вам, это было чертовски неприятное ощущение, когда я сидел в пилотской кабине и видел, что внизу огни посадочной полосы расположены не по курсу снижающегося самолета, а почти перпендикулярно к нему.

— За то нам и платят, чтоб мы это умели, — сказал пилот, спокойно жуя резинку, когда его гигантская машина легко и плавно приземлилась и покатилась по посадочной полосе все еще под тем же углом к огням.