Сара Джио - Ежевичная зима

Такси остановилось, а я настолько увлеклась поисками десятидолларовой банкноты в сумке, что не сразу обратила внимание на то, куда мы приехали. Но как только я взялась за ручку дверцы и подняла глаза, я просто ахнула от изумления.

– Прощу прощения, – пробормотала я, совершенно сбитая с толку. Мы припарковались рядом с кафе «Лаванто», его зеленый навес над входом был припорошен снегом. – Должно быть, я дала вам неверный адрес. Это ошибка.

– Сорок три девяносто пять, Пятая авеню, так? – уточнил водитель, глядя на табличку с адресом в окне кафе.

Я заглянула в блокнот.

– Как бы там ни было, у меня записан именно этот адрес.

Расплатившись с таксистом, я вышла из машины. На холодном воздухе мое дыхание мгновенно превратилось в пар.

В кафе было тихо, в кресле у камина сидел единственный посетитель. Доминика я нашла за стойкой. Он вытер столешницу посудным полотенцем и перебросил его через плечо.

– Захотелось какао во второй половине дня?

Я покачала головой.

– Если я вам расскажу, вы мне не поверите.

– Что ж, попробуйте.

Я вытащила папку из сумки, положила ее на стойку и открыла на том месте, где лежала вырезка из газеты 1933 года с расплывчатой черно-белой фотографией Дэниела Рэя.

– Этот маленький мальчик когда-то жил здесь, – объяснила я.

– Здесь?

Я посмотрела на потолок, представляя, как выстроен верхний этаж здания.

– Или, возможно, наверху. Квартиры были построены в начале XX века или даже раньше.

– Вполне вероятно, – отметил Доминик, внимательно вчитываясь в заметку. – Верхние этажи пустуют, только склад, но, пожалуй, там и в самом деле когда-то могли быть квартиры. Большинство зданий на этой улице были старыми доходными домами, в которых сдавали квартиры в аренду. Почти все они были перестроены под офисы или роскошные кондоминиумы.

Доминик с восхищением огляделся по сторонам.

– Я бы никогда не смог продать это здание.

Я улыбнулась.

– Но ведь вы не такой, как все.

Доминик явно смутился.

– Почему?

– Вы действительно любите это место, ведь так?

– Да, – просто сказал Доминик. – В каком-то смысле оно меня спасло. Я пришел сюда работать, когда, как я думал, все потеряно, и даже не знал, что делать дальше. И теперь я владелец этого здания. Да я просто везунчик!

Я улыбнулась и указала на дверь, ведущую на верхний этаж.

– Та мансарда, о которой вы говорили мне вчера, – начала я, – не позволите ли вы мне на нее взглянуть? А что, если именно там располагалась квартира, в которой жили Дэниел и его мать?

– Пожалуйста, – Доминик с готовностью повел меня по коридору. Мы дошли до небольшой лестницы, слишком узкой, чтобы соответствовать нынешним строительным кодексам, и начали подниматься. Я шла следом за Домиником. Ступеньки потрескивали под нашими ногами. Мы вошли в помещение, которое в прошлом, несколько десятилетий назад, вполне могло бы быть маленькой гостиной. К нему примыкала крохотная кухня, давным-давно не видевшая ремонта. Шкафчики цвета слоновой кости выглядели совсем древними, старая фаянсовая раковина потрескалась и пожелтела от времени. Возле слива темнели пятна ржавчины.

Заметив еще одну маленькую лестницу справа, я взглянула на Доминика.

– А что там?

– Всего лишь маленькая комната, – ответил он. – На самом деле чердак. Там мы храним коробки с документами. Полагаю, когда-то там была спальня.

– Вы не возражаете, если я взгляну?

– Вовсе нет, – ответил он.

Лестница как будто прогибалась под каждым моим шагом. Когда я споткнулась на предпоследней ступеньке и едва не упала, Доминик успел подхватить меня. После пребывания в больнице я легко теряла равновесие и временами чувствовала себя как старушка.

– Спасибо, – немного нервно поблагодарила я своего спутника.

Я вошла в комнату и сразу обхватила себя руками, чтобы согреться.

– Простите, – извинился Доминик. – На этом этаже я не топлю. Сейчас нам приходится экономить деньги на всем. Да и старый владелец не стал тратиться на плинтусы, поэтому тепло мгновенно уходит.

Я подошла к единственному старому окну, которое выходило в проулок, внизу торчал большой пень. Потом повернулась к Доминику.

– Вы когда-нибудь чувствуете энергетику места?

Он кивнул.

– Честно говоря, – признался он, – в этой комнате у меня всегда появляются мурашки.

Я внимательно осмотрела стены со слоями отваливающейся краски и остатками обоев прошлых десятилетий.

– Здесь ее буквально чувствуешь кожей, – сказала я.