Журнал Поляна - Поляна, 2013 № 04 (6), ноябрь

— Давай. — Николай прошел в комнату, поздоровался с журналистом и продолжил: — Вчера, понимаешь, звезду обмывали. Подполковника дали. Ну, и…

— Поздравляю, — сказал Парамонов. — Как у подполковника ФСБ у тебя появился шанс стать президентом страны.

— Не хочу. Ответственность большая, — сказал Николай и добавил: — Рюмки-то неси.

— Сейчас. Только я с утра… — начал Парамонов, но Николай перебил его:

— Да, ладно тебе. Что мне, каждый день подполковника дают? Вы не против? — обратился он к Баландину.

— Нет, — ответил журналист, — вполне убедительный повод.

После второй Николай порозовел, взгляд у него слегка расфокусировался, и он принялся обличать депутатов. Николай пересказал несколько известных историй, в которых народные избранники оказывались владельцами островов, замков и океанских лайнеров. После четвертой лицо у него сделалось красным, взгляд поплыл, и он переключился на милицию. Рассказывая, Николай от возмущения даже притоптывал ногой. Тут Парамонов понял, что сосед не перестанет говорить, пока в бутылке остается водка. После шестой Николай заговорил об учреждении, в котором проработал всю свою жизнь.

— Если бы вы знали, что там творится, — подперев голову кулаком, печально проговорил сосед. — Это же уму не постижимо.

— А вы расскажите, — предложил Баландин. — Вот сюда, на камеру.

— Не могу, — угрюмо ответил Николай. — Родная контора. Альма-матерь, можно сказать.

— Тем более, — не унимался журналист. — Обидно должно быть за нее.

— Нет! — твердо покачал головой Николай. — Вижу, что творится, но не могу поступиться принципами.

— Что это за принципы? — разливая водку, сказал Баландин. — Ладно бы инопланетян или сомалийских пиратов, а то ведь своих же сограждан помогаете обворовывать. За державу не обидно?

— Обидно, — опрокинув очередную рюмку, согласился Николай. — Но не могу.

— Некоторыми принципами не только можно, но и нужно поступаться, — закусывая, сказал Парамонов.

— Нет! — ответил сосед. А после восьмой рюмки Николай побледнел, опустил голову и тихо произнес:

— Ладно, уговорили. Поступлюсь, но не всеми.

Баландин сразу включил камеру и направил ее на Николая.

— Только ты… — начал было Парамонов, но Баландин не дал ему договорить. Он сделал страшные глаза и прошипел:

— Тихо.

Николай на несколько секунд задумался, затем картинно вытянул руку вперед, сжал пальцы в кулак и с каким-то яростным сладострастием проговорил:

— Они все хотят бабла! Очень хотят!

— А вы? — осторожно поинтересовался журналист.

— И я. Но у меня есть принципы.

Около часа Николай живо рассказывал о преступлениях своих коллег. Он так увлекся, что позабыл о водке. Правда, Баландин подливал ему каждый раз, когда энтузиазм Николая начинал ослабевать.

Как Парамонов и предполагал, сосед замолчал, когда водка закончилась. Приподняв пустую бутылку, он поставил ее на место и с сожалением сказал:

— Все. Кончен бал, погасли свечи. — После чего, невнятно попрощавшись, Николай ушел домой.

Интервью решили отложить до выходных. А рано утром следующего дня в дверь позвонили. Это оказался Николай. Не глядя на Парамонова, он поздоровался и спросил:

— Что это я там вчера наговорил?

— Да уж, наговорил, — зевая, ответил Парамонов.

— Скажи своему дружку, пусть сотрет, — мрачно сказал сосед.

— Поздно, Коля. Он еще вчера вечером выложил видеоролик в Интернете.

— Что?! — взвился Николай. — В каком, блядь, Интернете?! Ну, гады… Да я… Я этого журналюгу в подвалах Лубянки сгною!

— Это вряд ли, — ответил Парамонов. — Тебя, скорее всего, из подвалов уже уволили.

Вечером Николай снова зашел к Парамонову. Он был трезв и мрачен, как врубелевский демон. Сосед прошел в комнату, сел на диван и спросил:

— Как думаешь, америкосы дадут мне политическое убежище?

— Они-то дадут, только тебя наши не выпустят, — ответил Парамонов. — Ты же, наверное, подписку давал. Тебе, Коля, теперь надо осторожным быть. Подбросят наркотики или гранату и посадят. Сам знаешь.

— Знаю, — устало проговорил сосед. — И что же делать?

— Покайся и уезжай в деревню, картошку сажать, — посоветовал Парамонов. — Кур заведешь.

— Поросенка, — с тоской добавил Николай.

А ближе к вечеру Парамонов пошел в магазин и увидел, что дверь в квартиру Николая открыта. Он заглянул и увидел, что в комнате у соседа полно народу, установлено несколько телекамер, а сам хозяин квартиры стоит перед ними и с воодушевлением рассказывает: