Ник Келман - Девочки

Однако здесь, в Амстердаме, с этой девочкой, ты уже кончил три раза за одну ночь. Девочка, которую тебе прислали, действительно юна. Возможно, ей нет даже шестнадцати. Детские черты — нескладность, длинные тонкие конечности и шея, чересчур большие глаза — едва-едва исчезли. Ее бедра раздались совсем немного, но этого достаточно, чтобы образовалась талия, ее грудь еще будет расти. Но видит бог, она просто конфетка! У нее самые прекрасные глаза, самые полные губы. Когда ты открыл дверь, на секунду в твоей голове пронеслась мысль, что она уж слишком юна, но только на секунду, а затем ты прогнал ее из своей головы, спросил самого себя, по каким вообще стандартам она «слишком юна»? По стандартам какой страны? Ведь она уже способна выносить ребенка, не так ли? В Египте она могла бы уже быть замужней матерью не одного ребенка. И видит бог, она просто конфетка, подумал ты. Она смотрела чуть искоса, смотрела, слегка опустив свое лицо и повернув его влево, смотрела на тебя краем глаза, слегка надув губки. Ты потерял над собой контроль. Ты затащил ее внутрь, закрыл дверь и трахнул ее прямо здесь же, напротив двери, не раздевая ее. И она целовала тебя. Целовала по-настоящему, широко открывала рот, проталкивала свой язык в тебя, не могла нацеловаться с тобой вдоволь. В этом она была не особо хороша, сбивчива, неумела, ваши зубы ударялись друг об друга, но это были самые лучшие поцелуи в твоей жизни. И к тому же проститутки никогда не целуют клиентов, а если и делают это, то держат все под контролем, сдерживают себя, умышленно добиваются определенного эффекта. Они делают это не ради самих поцелуев. Эта же девочка, эта юная проститутка, все еще целовалась ради поцелуев.

А когда ты кончил, то почувствовал себя немного виноватым. Даже ты. Ты посмотрел на нее (она же посмотрела на тебя в ответ, посмотрела прямо в глаза, твой член был еще внутри нее, ее руки все еще обвивали твои плечи, она посмотрела тебе прямо в глаза и резко двинула своими бедрами вперед, а когда из-за этого ее движения ты едва не свалился, потому что твои еще расслабленные колени подкосились, она широко открыла рот и грубо засмеялась, засмеялась счастливым смехом, улыбаясь и рыча одновременно, широко открыв рот), ты посмотрел на нее и подумал, что у этой девочки какая-то проблема. У нее пристрастие к сексу. Ей нравится трахаться с незнакомыми мужчинами, и лучше всего, если она будет получать за это деньги. Ты посмотрел на нее, и в твоем мозгу промелькнула мысль о том, что, видимо, ее неоднократно домогались в детстве.

А затем она вывернулась из твоих рук и, не глядя на тебя, отправилась в кровать. Она шла с задранной до талии юбкой, не удосужившись поправить ее или снять. Ей даже не пришло в голову, что в ее теле могло быть что-то, что не понравилось бы тебе. Не пришло в голову испытать стыд за какую-нибудь демонстрируемую тебе часть своего тела. Не пришло в голову, что, по крайней мере, ноги ее были развиты полностью, из-за чего выглядели они чересчур длинными по сравнению с телом. Потом она разделась и залезла в постель. Завернулась в дорогие простыни, наслаждаясь их прикосновением к своему телу. Потом она наконец развернула и расправила их, освобождая пространство для тебя и демонстрируя тебе свое обнаженное тело, вытянутое на одной половине постели, и поманила тебя пальчиком, и ты понял, что у тебя уже снова эрекция, что ты снова готов ее трахнуть. Когда она притягивала тебя в кровать за твой член, ты думал, что она, должно быть, считает, что он — твой член — принадлежит ей. Должно быть, она считает, что мужчины могут делать это с ней снова и снова, потому что она сексуальна или потому что она прекрасно трахается. Интересно, знает ли она вообще, что с нами не всегда так, что мы не всегда в состоянии это делать? Если не знает, что она, интересно, подумает через несколько лет, когда клиенты будут трахать ее только один, от силы два раза и будут после этого прогонять ее, а не оставлять на всю ночь? Мысли об этом заняли у тебя какое-то мгновение, а затем ты потерялся в ней.

И в этот раз, и в последний раз, когда ты кончил, снова вернулось чувство вины, беспокойство о ней. Да, беспокойство. Но затем ты положил руку на выступающую косточку ее бедра, увидел изгиб ребер под ее правой грудью, увидел впадинку под ее коленкой, и тебе пришлось снова овладеть ею. И каждый раз, когда ты доходил до того, чтобы взять ее снова, она смеялась тем самым смехом, холодным, грубым, довольным смехом.

Время отдыха от раза к разу, конечно же, удлинялось, и ты беспокоился о ней все больше и больше, однако же умудрился трахнуть ее пять раз за ночь. В это невозможно поверить. Ты не кончал пять раз за одну ночь со школьных времен.