Джон Ридли - Путь к славе, или Разговоры с Манном

Вот оно, мое счастье!

Я понял, куда клонится дело, это было ясно, и решил рубануть сплеча:

— Давай я тебе дам немного денег, и потом ты отвалишь отсюда. А дальше делай что хочешь.

На секунду Дайтону, похоже, стало стыдно. То есть, пусть в его намерениях в любом случае не могло быть ничего хорошего, он будто понял, до какого позора докатился: полстраны проехал для того, чтобы потрясти ниггера и на его денежки кое-как перебиться.

Но это сознание своей неудачи он замаскировал под яростью.

— Я же тебе сказал: не учи меня, что мне делать! — Дайтон принялся за новую порцию выпивки, которую ему принесли, и хмыкнул вслед официантке. Но потом спиртное, по-видимому, успокоило его. — Я… Никуда я не пойду. Теперь я от тебя никуда не денусь, Джеки. Ты — это все, что у меня осталось. Ты мне нужен, и я тебе нужен.

— Как это…

— Просто нужен, и все! Просто ну… — Он сделал еще глоток, надеясь, что алкоголь поможет ему смазать мысли. — Мы с тобой теперь связаны. И странно ведь, а? Всего одна дикая ночь — и вот теперь мы с тобой как братья по крови, белый и ниггер. Братишки по пролитой крови.

Мне вдруг стало очень плохо, меня зазнобило.

— Нет, — продолжал Дайтон. — Думаю, я отсюда больше никуда не двинусь. Я никуда больше не собираюсь переезжать — разве что в гостиницу получше. Вот тут «Уолдорф» есть неподалеку — место что надо. Да, я теперь хочу поближе к тебе быть. Я же сказал — мы с тобой братья по крови, белый и ниггер.

Тут я все понял. Я всегда в глубине души боялся, что, сумев разыскать меня, он не успокоится на одноразовом шантаже. Но то, о чем он толковал теперь, означало некие постоянные отношения: значит, я буду зарабатывать денежки и регулярно отстегивать ему, как будто он у меня сидит на жалованье, и надо будет вечно от него откупаться, а если я откажусь… Статья, происшествие, полиция, скандал.

Может быть.

Может быть, так. А может, и нет. Может, он упечет меня в тюрьму, погубит мою карьеру, а может, и уковыляет прочь — просто немощный алкаш, который сам слишком трусит. Как залежавшийся динамит, он мог оказаться безвреден, а мог сделаться и смертельно опасен.

Пот приклеил мою одежду к коже. Я чувствовал себя спеленутым, мне было тяжело и тревожно, будто тело вдруг стало для меня тюрьмой. Возникло такое чувство, словно меня заживо хоронят.

Дайтон, хоть и пьяный в стельку, заметил, как я побелел от страха.

— А что тебя так расстроило, Джеки?

Меня воротило от того, что он обращается ко мне по имени. Лучше бы он обзывал меня «ниггером», чем так фамильярничал.

— Ты же не наделаешь никаких глупостей. — Отхлебнув еще своего пойла, Дайтон осклабился, обнажив черно-желтые зубы. — Попробуй только.

Глупостей?

Глупостью было думать, что чернокожий в 1950-е годы смог бы пройти ночью один от Майами-Бич до Майами и не встретить на своем пути какого-нибудь безумия, которое будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Глупостью было думать, что, однажды почувствовав вкус дармовых денег, этот тип способен его забыть.

Я не собирался и далее оставаться глупцом. Начиная с той минуты, все мои действия были точно взвешены и продуманы.

На следующий вечер в «Копе» я поговорил с Жюлем, попросил его об одолжении. Сказал, что мне необходимо поговорить с Фрэнком. С Фрэнком К.

Он спросил, о чем поговорить.

Я ответил, что об одном частном деле.

Жюль больше ничего не спрашивал, только сказал: «Попробую помочь».

На следующий день. Из телефонной трубки мне в ухо полился шелестящий голос, который я давно уже не слышал:

— Джеки, как дела?

— Здравствуйте, мистер Костелло.

— Фрэнк. Ты же знаешь, что для тебя я просто Фрэнк.

— У вас все хорошо, Фрэнк?

— Ну, знаешь… Теперь у меня побольше свободного времени. Жене нравится, что я все время рядом. С ума меня тут сводит. Я слышал, ты женился.

— …Мы разошлись недавно.

— Жалко. Нехорошо, когда браки расстраиваются.

Я задумался над тем, как в такую философию вписывается, например, целый стол блондинок, за которым я и увидел его впервые, но можно было не сомневаться, что как-то да вписывается. Так или иначе, у меня не было охоты отвечать на его замечание, даже и словом упоминая о своей скоморошной свадьбе, мне хотелось сразу перевести разговор на трепещущую тему.

Фрэнк сам перешел к делу:

— Жюль мне передал, ты хочешь о чем-то поговорить.

— Да.

— Ну так, может, нам встретиться.

— Да.

Фрэнк дал мне адрес своего дома в Порт-Вашингтоне. Я сказал ему, что заеду днем. Мы попрощались, положили трубки.