Мартин Сутер - Альмен и стрекозы

На правом стояке ворот были привинчены две латунные таблички — большая и маленькая. На большой значилось: «К, С, L & D — Доверительное управление», на меньшей — «Й.Ф.ф. А».

На левом стояке ворот был закреплен домофон — тоже из полированной латуни — с двумя кнопками. Верхняя была подписана «К, С, L & D», нижняя — «Й.Ф.ф. А».

Альмен нажал на нижнюю.

Через несколько секунд недоверчивый мужской голос спросил:

— Да?

— Это я, — ответил Альмен.

Запорное устройство зажужжало, открываясь, и Альмен ступил на выложенную плиткой дорожку, которая вела к резной дубовой двери виллы. Но на половине пути он свернул, скрывшись за тщательно отманикюренным кустом самшита.

Эта боковая дорожка огибала виллу и вела в глубину сада, обустроенного в виде парка. Ухоженный газон, тут и там пронизанный то морковными грядками, то темно-зелеными рододендронами и уже по-осеннему окрашенными азалиями. Все это торжественно охранялось старыми насаждениями — огромными елями, кедрами, платанами и магнолиями.

Там, в вечной тени парковых деревьев, стоял небольшой дом садовника, к западному фасаду которого примыкала оранжерея.

Дверь дома была открыта, в тесном вестибюле Альмена поджидал невысокий мужчина. У него были гладкие, тщательно разделенные пробором иссиня-черные волосы и черты лица индейца-майя. Одет он был в белую кельнерскую куртку с белой рубашкой и черным галстуком и в черные брюки. Альмен приветствовал его по-испански:

— Hola, Carlos.

— Muy buenas tardes, Don John, — ответил Карлос, принял у него плащ, повесил его на плечики и направился с ним к двери под крутой деревянной лестницей, ведущей в мансарду. Порог этой двери находился на две ступени ниже пола вестибюля.

За дверью располагалось помещение, которое служило некогда прачечной для виллы и было соответственно просторным. Там и теперь стояли стиральная машина и сушилка и были натянуты несколько веревок для белья. Но б о льшую часть помещения занимали сундуки и предметы мебели, громоздившиеся до потолка. Здесь Альмен хранил те вещи из своей прежней жизни, которые были ему либо слишком дороги, либо неликвидны.

На одну из бельевых веревок Карлос повесил плащ и вернулся в тесный вестибюль. Альмен стоял там перед консолью, над которой висело позолоченное гардеробное зеркало. На консоли лежало письмо, что было необычно, поскольку вся почта для него адресовалась в его почтовую ячейку в Венском. Он предпочитал, чтобы его кредиторы не знали, где он живет.

Альмен сунул конверт в карман. Прочитать письмо он собирался позже.

Из открытой двери кухни пахло обедом, который Карлос подогревал на слабом огне. Альмен знал этот запах: ностальгическая еда Карлоса. Черные бобы, фасоль- frijoles . А к ним — guacamole — паста из авокадо, приправленная луком, чили, лимоном и свежим кореандром, жареные котлетки, tortitas de carne, и маисовые лепешки, tortillas .

Это не было любимой едой Альмена, но выражать недовольство он не мог. Слишком давно уже он не давал Карлосу денег на ведение хозяйства.

Они вошли в единственное помещение домика, хоть как-то отвечавшее запросам Альмена: в библиотеку. По площади она была вдвое просторнее дома садовника. Вдоль стен стояли массивные книжные полки, по которым — если присмотреться — было заметно, что когда-то они были встроенными. Помещение выглядело необычайно светлым как для этой погоды, так и для тенистого местоположения. Библиотека была из стекла и в прошлом представляла собой оранжерею имения.

Ее бетонный пол устилали ковры, тут имелась группа сидений «ар-деко», конторка, секретер со столешницей для письма, шведская печь с двумя удобными креслами из потертой кожи и передвижная библиотечная лесенка из красного дерева. Несколько торшеров обеспечивали хорошее освещение для чтения ночью, а немного неисправная люстра служила для создания праздничной атмосферы.

В задней части оранжереи стоял черный рояль «Бехштейн». Альмен был одаренным, но несколько небрежным пианистом и раньше иногда играл для своих гостей барную музыку. Он и теперь время от времени импровизировал сам для себя — ради того, чтобы снять напряжение дня.

Альмен сел в кресло для чтения и достал из кармана письмо. Карлос придвинул приставной столик в пределы досягаемости Альмена и поставил на него аперитив: шерри.

На конверте красовался герб Королевства Марокко и росчерк его генерального консульства. Адрес получателя был написан чернильной авторучкой. Альмен вскрыл конверт и извлек письмо.