Оксана Робски - Casual

Все мечтают о красавцах с влюбленными глазами, а Вика — имеет.

Приехала Жанна Агузарова, почему-то вся забинтованная. Только щелочки глаз видны. «Чтобы не видно было стыдливого румянца, что приходится выступать перед такой публикой», — сказал Митя. Она запела, и все танцевали уже на столах.

Я увидела, что Мотя курит марихуану.

Оглянулась на официантов. Их лица были вежливо бесстрастны.

Протянула руку к его сигаретке, но он замотал головой и достал мне из кармана целую. Я оглянулась в поисках зажигалки.

Мотя и официант дали мне прикурить одновременно.

Это был неожиданный сервис. Раньше официанты прикуривали мне марихуану только в Амстердаме, в кофе-шопах.

Больше чудес в эту ночь не было. Я до пяти утра отплясывала с Аней под группу «Блестящие». По-моему, Аня забрала у одной из них микрофон.

Лена пила вино, бокал за бокалом, абсолютно забыв, что жених еще не сделал ей предложения.

Глядя на него, я думала, что в обычной жизни он, наверное, не носит розовые галстуки и не хлещет неразбавленный виски. Я уже выпила пару бутылок шампанского и казалась себе невероятно проницательной. На самом деле он не такой, каким хочет казаться, думала я про Лениного жениха. Ухаживая за великолепной Леной, он видит себя таким, каким хочет быть, и любуется собой.

Олеся уверенными движениями женщины с хорошей фигурой переходила от одного мужчины к другому, игриво приплясывая, и каждую минуту бросала вопросительные взгляды на мужа: «Ты понял, какая я сногсшибательная?»

Младший сын президента одной из бывших союзных республик вел политические дебаты с соседом слева.

Кира познакомилась с мужчиной в блестящей розовой рубашке и стояла рядом с ним, поглаживая розовую Блонди и пытаясь сделать ей «паровоз».

Катя пересела за стол к одному из первых лиц «Веранды у Дачи». Это был известный в Москве тусовщик. Он любил прикрыть свою лысину причудливой шапочкой и отправиться в ночной клуб, производя на малолеток впечатление тем, что знал наизусть слова всех песен еще с тех пор, как они исполнялись впервые.

Уезжали все одновременно. Забывая платки, сумки, подарки, зажигалки и телефоны.

Официанты аккуратно все собирали, стараясь запомнить, что с какого стола. Они знали, что к вечеру им начнут звонить и требовать вернуть забытое. Ценные вещи они сразу отдавали метрдотелю, а тот записывал имена владельцев. Официанты знали всех посетителей в лицо.

Перед выходом образовалась небольшая давка. Несколько гаишников пытались организовать движение. По случаю Нового года и щедрых новогодних подарков от ресторана они не приставали к выпившим водителям со своими пробирками.

Все выпили слишком много, чтобы с грустью понять: праздник, к которому лихорадочно готовились целый месяц, закончился.

Мне позвонил мужчина, который представился братом моего водителя.

В новогодние праздники я отдыхала, в офис ездила через день и, если бы он не позвонил, спала бы до двух. Он позвонил в девять.

— Я не рано? — вежливо осведомился он.

— Нет, — сухо ответила я, соображая, что могло произойти.

Я не ездила в больницу недели три, но знала, что здоровью водителя ничто не угрожает. Денег, которые я оставила в прошлый раз, должно было хватить еще дней на десять.

— Вы нас совсем забыли. — Его слова звучали как упрек.

— А что случилось? — Я села на кровати и покосилась на открытую форточку. Вылезать из-под одеяла было холодно.

— Вы же знаете, он в таком тяжелом состоянии…

— Я могу помочь?

— Кроме вас, нам не к кому обратиться…

Его семья отталкивала меня почти полгода. Что изменилось теперь?

— Мы выписываемся, — объяснил он, — состояние, конечно, неудовлетворительное, но дома ему будет лучше.

— А что говорят врачи? — спросила я, думая про милицейскую охрану.

— Ну… они не против.

— Я вас поздравляю.

— Просто… сложности, которые в связи с этим…

— Говорите! — перебила я.

— Ему нужна сиделка, и квартира у нас, знаете ли, неподходящая, и еда ему сейчас особенная нужна…

У меня было впечатление, что он зачитывает по бумажке.

— Вы когда выписываетесь?

— Через три дня, — он ответил неуверенно, видимо, этот вопрос был еще не решен.

— Я приеду завтра в больницу. В три. Я повесила трубку.

Еще одна квартира?

Может, поселить их со Светланой?

Может, вообще ребенка себе забрать?

Может, уехать? В Куршевель! И пусть они сами продают пахту, и падают на пол под автоматами, и учатся чинить упаковочные линии, и…