Оксана Робски - Casual

Приехала моя дочь.

Мама привезла ее на подержанном «митцубиси», которым лихо управляла, жалуясь на слабый кондиционер, потрепанную кожу на креслах, отсутствие системы ABS, отсутствие памяти установки кресел, отсутствие электрической настройки зеркал… Компакт-проигрыватель у нее был.

Моя мама родилась в деревне.

Я и сама выросла в пятиэтажке на задворках Москвы. Я комплексовала даже перед таксистами, которые привозили меня домой.

Я считала, что жить надо в роскошной квартире, хотя никогда ни одной такой не видела. Только читала в книгах и смотрела в кино.

Другое дело — моя дочь. Для нее то, что еду готовит кухарка, а убирается уборщица, так же естественно, как то, что восходит солнце.

Мама деловито выгружала сумки из багажника и одновременно давала мне наставления:

— Пожалуйста, береги Машину психику. Все это и так подействовало на нее слишком сильно.

«Все это» — она имела в виду гибель своего зятя. Странно, ведь я была всего на год младше Маши, когда погиб в автомобильной катастрофе мой отец.

Мне казалось, уж кто, как не мать, должен понимать меня сейчас лучше всех.

Я думала о мистической похожести наших судеб. Как разорвать эту порочную спираль и не допустить повторения этого в Машиной жизни?

Хотя какой-то прогресс все же был. В отличие от мамы, я не была разведена.

— Постарайся вообще не говорить с ней на эту тему, — говорила мама, не обращая внимания на Машу. — Как будто ничего не произошло.

Это был основной принцип ее воспитания. «Как будто ничего не произошло».

Я приехала к ним на дачу, чтобы забрать Машу и маму на похороны Сержа.

Всю дорогу я настраивала себя: быть сдержанной. Заметив машину, Маша бежала по дачной просеке, от радости припрыгивая на одной ножке. Увидев меня одну, она спросила, где папа. Я упала перед ней на колени и расплакалась. Я держала ее руки и говорила, что папа умер. Что у нас случилось несчастье. Из дома выбежала моя мама и, сразу сориентировавшись, увела Машу. Приговаривая: «Не плачь, успокойся, возьми мишку, я сейчас дам тебе яблоко, вот так, хорошо».

«Плачь! — хотела закричать я, глядя, как моя дочь с испуганным лицом жует яблоко. — Плачь! И запомни этот день на всю жизнь! Твой папа достоин того, чтобы ты запомнила это!»

Я помнила день, когда мама сказала мне о гибели отца. Вернее, ту минуту. Мы проходили мимо автомобильной стоянки. Мне было семь лет.

— Он погиб. Разбился на машине, — сказала мама, ведя меня за руку.

Я запомнила эту стоянку и свое смятение, когда я смотрела на мамино лицо, а оно было совершенно бесстрастным. Через минуту она рассказала, что я буду есть на ужин.

И с тех пор у меня большая проблема с эмоциями. Я не всегда уверена в том, что правильно реагирую на происходящие события. Иногда мне хочется засмеяться, но я не знаю, уместно ли это. А когда мне хочется плакать… Хотя со смертью Сержа все стало на свои места. Мне хочется плакать, и я точно знаю, что имею на это право.

Мы стояли с Машей в обнимку и махали маме вслед, пока машина не скрылась за поворотом.

Она нежно обнимала меня за талию. Я поглядывала на нее сверху вниз и думала о том, что теперь нас двое.

Мы сидели с ней за столом друг напротив друга и разговаривали.

Моя дочь смотрела мне в глаза ласково и внимательно.

— Тебе надо было забрать меня.

— Да. Но бабушка была против.

Она понимающе помолчала.

— А почему папу убили? Я думала, убивают только плохих.

— Ты ведь знаешь историю. Всех королей всегда убивали.

— А он что, был король?

— Да, — сказала я, — он был король. Королевской крови, это уж точно.

— Как это? — спросила Маша.

— Вот так. Только об этом знали немногие. Но ему завидовали. И убили, чтобы занять его место.

Маша была такая маленькая и одновременно такая взрослая. Некоторые вещи она понимала лучше меня.

— Значит, я принцесса? — спросила она после пятиминутного размышления.

«Каждое вранье влечет за собой новое вранье», — говорила мне мама в детстве.

— Конечно. Ты — принцесса. Она с достоинством кивнула.

Мы проговорили до самой ночи. И заснули вместе, на диване, в обнимку. Под утро я перенесла ее в свою комнату и одела в розовую пижаму. Хотя, конечно, принцессам полагаются ночные рубашки.

А на следующий день она захотела встретиться со своим другом Никитой, сыном Вероники. Мы пригласили их в гости, а заодно и нашу соседку Ольгу. Ее дочь Полина была Машиной ровесницей.

Дети резвились в огромном надувном бассейне, а мы сидели в шезлонгах, щурились на солнце, принимая последний в этом сезоне загар, и потягивали из трубочек алкогольный «махито». Идеальный коктейль для бабьего лета — освежающая мята, «баккарди» и полный стакан колотого льда с шипучей содовой. У меня на кухне умели его готовить.