Владимир Ешкилев - Андрогин

– Худший из людей? Olla! Любишь унижаться? Тебя это заводит?

– Не в этом дело.

– Ты меня не стесняйся. Я встречала таких мужчин, которым нравилось унижение. Я умею доводить их до львиной похоти. Если хочешь, в следующий раз мы сыграем в «госпожу и слугу».

– Ты не поняла, Лейла. Я говорю не об унижении плоти, а о мудрости сокрушенного сердца.

– Какого сердца?

– Сокрушенное сердце – это такое сердце, которое не заросло терниями забот жизненных, всегда готовое получить правду и милость Божью: освободитесь и разумейте.

– Снова книжная премудрость! Да какая хитрохвостая! – Лейла зашлась тихим смехом. – Возможно, тебе для начала стоит освободиться от своего проклятия, а потом уже другим толковать об освобождении?

– Моего проклятия? – ледяные мурашки затанцевали между лопаток Сковороды.

– Да, Григо, твоего проклятия, твоей gran peccato [56], – подтвердила ворожея. – Я еще тогда, на границе, когда гадала на Таро, удивилась: почему это каждый раз в центре «звезды» на тебя выпадает перевернутая «Башня» [57].

– И почему же? – Григорию будто удавкой горло перехватили.

– Я долго-долго наблюдала, Григо, и однажды увидела, как ты прячешься от грозы под возами. Когда рядом ударила молния, у тебя на лице нарисовались все звездные знаки ада. И тогда я все поняла, парень. На карте «Башня» нарисована молния. Ты боишься молнии. Почему? Кто-то нагадал, что ты погибнешь от небесного огня?

– Ты так хорошо знаешь Таро… А какая из карт обозначает Андрогина?

– Кого-кого?

– Существо, в естестве которого равнозначно и благодатно проявляются как мужская, так и женская природа.

– Таких существ не бывает, Григо. Я тебе точно говорю. Если бы такие существа жили под солнцем, цыгане бы о них знали.

– Не бывает? А жонглер Амадео? Он ведь занимается любовью и с женщинами, и с мужчинами. Разве он не представляет собой нечто, приближенное к Андрогину?

– Амадео? – фыркнула Лейла. – Olla! Что ты мелешь, Григо? Мальчик просто любит монеты. Он не имеет в теле женских частей и не может, как настоящая женщина, родить себе подобного. Он способен только удовлетворить чужую похоть теми местами, которые предназначены совсем для других вещей. А что касается Таро… Я покажу тебе одну карту… Зажги-ка лучину, парень.

– Подожди, я сейчас. – Григорий нашел трут и огниво. Спустя минуту в недрах фургона затанцевал золотистый огонек.

– Посмотри. – Лейла поднесла Таро эмблемами к свету. – Это карта «Дьявол» из Великих Арканов. Очень опасная карта. Видишь, страшный старый дьявол сидит на троне и держит цепи, к которым прикованы мужчина и женщина? И мужчине и женщине также нарисовали маленькие хвосты и рожки. Смотри-смотри, Григо, рожки и хвостики, как у дьявола.

– Да, вижу. И что же означает сия эмблема?

– Означает она то, что всякое телесное единение двух натур происходит под присмотром темных сил. Каждый раз, когда одно тело совокупляется с другим, темные силы просыпаются и наблюдают.

– Зачем?

– А затем, парень, что любовь питает темных богов.

«Потому что ею умножается лицемерная и непрочная материя. Умножается посредством рождения новых людей!» – понял он, но вслух спросил:

– Значит, всякая любовь совершается через грех?

– Тьфу, какой вредный! Как ты любишь эти слова книжные: «грех», «ад», «благодать», «Божья правда». Григо, Григо, какой ты еще глупый. Знай, парень, грех и ад придумали папы с бискупами, чтобы выманивать у людей монетки. На самом деле есть темные боги, древние-древние боги. В городах о них уже давно позабыли, но в деревнях и таборах о них помнят. Уважают древних богов, идут к ним за помощью. Те боги питаются ночной страстью влюбленных, как мы питаемся медом и вином. И делятся с влюбленными древними знаниями о наслаждениях. Запрещенными знаниями о наслаждениях. О таких жарких, убивающих и воскресающих наслаждениях, Григо, о которых ты совсем-совсем не знаешь. Даже не догадываешься.

– Так ты язычница, Лейла?

– Держи язык за зубами, – посоветовала ему цыганка и задула лучину.

– Ну, заходи, брат, заходи. – Александр Петрович раскрыл свои объятия младшему Вигилярному. Тот припарковал к стене дорожный чемодан и шагнул навстречу старшему. Братья обнялись. Затем Павел Петрович церемонно поздоровался с Марией и старшей дочерью Александра, тоже Марией.

– Тут я вам привез кое-что… – начал он, но хозяин дома подхватил чемодан и заметил:

– Это же не на улице делается, Пашка. Пойдем, пойдем в хату… Ну и тяжелая у тебя эта чумайдана. Ты ее что, кирпичами набил?