— А на твоей прежней работе, что, пульта не было? — удивился Саша Баблун, звукорежиссер-динозавр, отработавший на «Буме» уже лет десять.
— Был, но другой совсем. Да и времени уже прошло многовато — подзабыл, — соврал оперативный работник.
— Ну, смотри, — удивленно пожал плечами Александр, — показываю…
…Попова пришла через два часа. За это время ребята успели поговорить о пульте, о жизни, три раза покурить и посмотреть концерт Брайана Сэтсэра на DVD.
Внимательно прослушав первую пробу, она в двух местах улыбнулась, в трех нахмурилась, потом сказало «ОК» и ошарашила его следующим заданием:
— Ну, а теперь, Коля, проверим тебя, как говориться, в бою.
Попова сделала паузу и посмотрела ему в глаза. У видавшего виды опера похолодело внутри. Внеочередные, совсем неожиданные задания он не любил еще со студенческой скамьи.
Как-то, на втором курсе института, ему, Птицыну и еще двум студентам предложили съездить в подсобное хозяйство, в случае согласия, завхоз поклялся, что вся летняя сессия будет проставлена автоматом.
— А что за работу делать будем? — спросил его Коля, уже тогда излишне склонный к подозрительности.
— Да ничего страшного, — успокоил его завхоз, — мелочь какая-то. Часа на два работы. Людей просто не хватает — руки рабочие нужны.
Николай хотел было спросить что-то еще, но двоечник Птицын предупредительно и не заметно для завхоза наступил другу на ногу:
— Совсем офанарел? — цыкнул он — Вся сессия на халяву!
Так и подвела в очередной раз сладкое слово «халява» склонного к лени и падкого на удовольствия взамен скучного сидения за учебниками, брата-студента. Ребята согласились, сели на следующий день в автобус и в компании веселого завхоза отправились в Одинцовский район.
Поначалу беды ничто не предвещало: за окном светило солнце, яркие осенние листья усеивали дороги и тротуары, да и вообще сентябрьская погодка отчаянно шептала, прямо манила теплом, приятным ветерком впечатляющими красками и косвенно — девушками и пивом, естественно, после «часов двух работы».
Первый тревожный сигнал поступил, когда они остановились в районе Моховой, и в автобус заскочил сухощавый мужчина с лысиной в белом халате.
«На фига нам он? — подумал Коля. — Хозработы и доктор. Какого хрена?».
И тут его поразила страшная догадка — наверняка хозработы будут связаны с каким-нибудь строительством или опасной переноской чего-либо, в общем чем-то что связано с возможным получением травм! Ну, завхоз! Ну, жучара!
Жучара оказался жучарой в кубе.
Когда ребята, доехав до подсобного хозяйства, вылезли из автобуса, к ним подошел бодренький кудрявый мужичок в тужурке и кирзовых сапогах и, без лишних прелюдий, изложил программу действий:
— Ребятки, перед вами, значить, стоит ответственейшая задача — кастрация наших свинюшек, точнее свинюшек мужского полу, именуемых кабанчиками. Задача эта, повторюсь, ответственная, требует она глубокой психологической выдержки, терпения, внимания, а также, не побоюсь этих слов, ловкости и силы! Прямо сейчас, ребятки, зайдем вон туда, — мужичек указал на длинную постройку, напоминающую ангар, вы разделитесь на группы и будете ловить тех кабанчиков, которых я вам укажу. Будете ловить, значить, и относить нашему многоуважаемому Викентию Марковичу Кочубею, — человек в белом халате, подобранный на Моховой вежливо кивнул, — после чего милости прошу следовать его инструкциям. Ну, ребятки, — инструктор выдохнул, — погнали…
То, что происходило далее, лучше не описывать. Ограничусь лишь тем, что в ходе благородной с точки зрения животноводства операции, студенты чуть не оглохли от жуткого свинячьего ора (не хрюканья, визга, а именно ора), а одежда их полностью была запачкана грязью, сеном, и иными продуктами опять же свинячьей жизнедеятельности.
Через два часа, ребята — потные, разбитые, холодными и грязными руками до кончиков ногтей, не способными ни пот со лба вытереть, ни сигаретку из пачки достать, лежали на траве.
— Ну и сука этот завхоз! — шептал банковский сынок Птицын, — Так наколоть, а?
— А ты говорил — халява-халява, вот и дохалявились, — еле шевеля губами, отвечал Коля.
— Имэнно, — согласился выходец из Дагестана — Расул Махаев, чьи религиозные убеждения в ходе сегодняшней операции были страшно оскорблены, — если он нам сессию не поставит, я его самого кастрирую, шакала паршивого…
Как только была произнесена эта клятва, из кустов вынырнул паршивый шакал завхоз и предложил, а точнее потребовал быстренько разгрузить грузовик с мешками цемента.
Читать дальше