Павел Сергеев - Радио наобум. Правда жизни

— Да-а-а, — Илья Альбертович задумался пуще прежнего и даже потер в связи с этим лоб, — ситуация…

Он встал из-за стола, сунул руки в карманы брюк и стал бродить по переговорной. Воцарилось молчание, изредка прерываемое тяжелыми вздохами непосредственной диджейской предводительницы Поповой.

— О! — воскликнул Пичугин после четырехминутного размышления и живо примостился рядом с Митиным, — Димка! — приобнял он технического директора, — А что если нам в стену вмонтировать эдакое подобие стола! Широкую полку, прямо напротив пульта на расстоянии двух метров!

— А где гарантия, что есть будут именно за столом?

— Туда можно поставить миску и кружку, — неожиданно вставил доведенный маразмом ситуации до отчаяния Коля, — ложку положить. Прибить все это на цепочки и — вперед….

Илья Альбертович задумался вновь.

— Может мы вернемся к теме собрания? — вновь предложила Дашка.

— Ну, ты че, Даш! — подхалимски возмутилась Патрикеева, — Решить же все-таки надо — есть или не есть? И если есть, то где?

— А возможно даже и что, — издевательски-серьезно добавил Николай.

Присутствующие скромно посмеялись.

— Идея! — вновь проснулся генеральный директор одной из высокорейтинговых радиостанций, — Можно никакого стола не делать! Достаточно просто исключить из своего рациона….

Что именно следует исключить из рациона, участники собрания узнать так и не смогли: у Ильи Альбертовича зазвонил мобильный, директор выскочил в коридор и, громко гогоча, стал что-то кудахтать в очередное свободное ухо.

Подобные «лирические отступления» случались довольно часто, поэтому Коля вместе со своим корешком Ваней Бедняковым шли на такие мероприятия как следует «заправившись». Перед тем как засесть в переговорной, они посещали звукорежиссера Сашу Баблуна, у которого всегда была припасена бутылочка коньяка или виски. Ребята для начала просто выпивали грамм по пятьдесят, затем капали чуть-чуть в чай и с удовольствием попивали его, сидя на собрании. Так оно проходило быстрее и веселее.

Их коллега Боря поступал еще радикальнее: он выкуривал косяк, надевал затемненные очки, чтобы не было видно его покрасневших глаз, и, в зависимости от свойств употребленного продукта, либо хохотал, «поддерживая остроты» генерального директора, либо боязливо поддакивал, опасаясь каждого движения с любой стороны, либо просто блаженствовал, пребывая в своем маленьком иллюзорном домике, исполненном каннабисных чудес.

И все-таки, по сравнению с милицейскими, данные собрания имели одно преимущество: на них можно было опаздывать, поэтому Коля уже десять минут один сидел в просторной, но плохо проветриваемой переговорной комнате, ожидая коллег и, бестолково листая бестселлер «Снайперский забой»….

……Да. Это был он. Жирный, отвратительный авторитет преступного мира по кличке Бабай.

— Девчонки! — заорал он, — Айда в сарай, позабавимся!

Снайпер прищурил правый глаз.

Ну! Ну! Подойди поближе, монстр! Я хочу, чтобы ты ответил за все свои деяния и проделки твоих дружков: за издевательство над людьми, за коррупцию, охватившую весь город, за грабительскую приватизацию, за сбои электричества, за никудышное коммунальное обслуживание жилых домов, за распоясавшийся незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, а также их прекурсоров, за проституцию, за грабежи и разбои, за невыплату зарплат на заводах, фабриках, в школах, а также псковском филиале формулирования….».

Внезапно он выразился нецензурно.

«Черт, теряю былую ловкость», — самокритично признался снайпер, ведь пока он, не контролируя себя, яростно вспоминал бабаевские грехи, последний скрылся в обществе девушек в сарае.

«Ничего, ничего,- успокоил себя профессионал, — я подожду. Я умею ждать, и я дождусь тебя, чтобы всадить пулю строго между твоих брежневских бровей, подонок! …».

Брежневские брови — это серьезно. Кстати, именно такими бровями обладал Алексей Лодочкин, новый программный директор радио «Бум», точнее его генеральный продюсер. И всадить между этих бровей пулю было бы не лишним, внезапно подумал Николай, в очередной раз, откладывая в сторону «Снайперский забой».

Как только книга легла на соседний стул, в дверном проеме появился Лодочкин и мило улыбнулся.

— Здравствуй, Коля! — поприветствовал он его, икнув.

— Здравствуй, Алексей, — ответил Коля и сделал выражение лица максимально приветливым.