— Вот ваш паспорт, Пётр Иванович, — гордо сказала я, протягивая ему серенькую книжечку. Я уже успела выучить и имя, и фамилию рассеянного читателя, — ведь если бы он в течение месяца не объявился, мне бы пришлось самой его разыскивать.
— Спасибо, — рассеянно сказал он. — Да документы мне, наверно, и не нужны теперь… Впрочем, спасибо, конечно.
«Это что-то новое! — подумала я. — Неужели тоже в далёкое путешествие собрался, как та старушка?» Но мысль показалась мне такой нелепой, что я сразу же отогнала её.
— А как же вы хотели без паспорта книжки сдавать? — задала я наводящий вопрос.
Пётр Иванович надолго задумался.
— А я и забыл, что здесь паспорт нужен… — наконец ответил он.
— Ну, хорошо, давайте я посмотрю ваши книги, а вы пока посидите, пожалуйста. Вот там за журнальным столиком. — Я взглядом показала ему куда идти. У столика по-прежнему стояли четыре разношёрстных стула. «Интересно, какой стул он выберет?» — почему-то стало любопытно мне.
Пётр Иванович, казалось, совершенно машинально попробовал один стул, потом подвигал другой и… выбрал самый шаткий. Андерсен не отходил от него ни на минуту. Сначала терся о ноги посетителя, а потом и вовсе запрыгнул к нему на колени. Меня это очень удивило: я не помню, чтобы прежде Андерсен с кем-нибудь так фамильярничал.
— Ну как ты себя ведешь? — укоризненно сказала я коту. Андерсен даже ушами не пошевелил.
— Пусть сидит! — решительно заявил Пётр Иванович. — Хороший какой кот… Как его зовут?
— Андерсен! — ответила я.
Ничего не поняв, Синицын уставился на меня долгим взглядом.
— Кота зовут Андерсен! — повторила я с удовольствием.
— Ну надо же! — протянул удивлённый гость.
«Пора, наконец, заняться книгами!» — подумала я. Одна из них, снова оказалась сборником Сент-Экзюпери. Но этот сборник — поскромнее, чем предыдущий: в него вошли только две вещи — «Военный летчик» и «Планета людей». «Эту берём!» — тут же решила я. А вот вторая — Каменский Н.В. «Разбитое сердце» — мне была совершенно неизвестна. «Название конечно захватывающее», — подумала я с усмешкой. Н.В. Каменский?.. — определённо, никогда не слышала о таком писателе.
— Пётр Иванович, я не уверена насчет Каменского. Видите ли, честно говоря, мне ещё не приходилось читать этого автора и…
— Возьмите, почитайте… — рассеянно отозвался он. — Или выбросьте, если читать не хотите. Мне она всё равно больше не нужна.
— Почему? — с недоумением спросила я.
— Мне больше ничего не нужно… — пробормотал он грустно. Да если бы, только грустно!.. В его голосе слышались какие-то отчаянные ноты. Петр Иванович, казалось, был окутан незримым темным облаком. От его фигуры и слов повеяло холодом.
Я беспомощно посмотрела на Андерсена. Кот тоже смотрел на меня. Мне показалось, что взгляд его был необычно грустным.
— Хотите чаю? — вдруг ни с того ни с сего предложила я.
— Нет. Спасибо, — отозвался Пётр Иванович равнодушным, пустым голосом.
— Ну вот, одну книгу я оформила. А вторую… — Взглянув на Синицына, я осеклась. — Вторую до завтра постараюсь прочитать.
Он скользнул по мне бесцветным взглядом.
— Вы ведь придёте завтра? — настойчиво спросила я.
— Не уверен… — вздохнул он.
— Нет, вам нужно прийти! — настаивала я.
— Почему? — спросил он грустно и удивленно.
— Мне… очень нужен ваш совет… об… об Андерсене, — неожиданно для себя выпалила я.
— А-а… — протянул он с неким подобием улыбки. — Тогда, наверно, приду. Я таких котов никогда не видел. Хороший какой кот… Хороший, — повторил он.
— Ну, мы вас будем ждать, — сказала я с некоторым облегчением.
Кот спрыгнул с колен Петра Ивановича, и посетитель направился к двери.
Андерсен шёл за ним. Я спохватилась:
— А паспорт?..
Он остановился.
— Впрочем, пусть полежит здесь, вы ведь всё равно завтра придёте, — непонятно зачем предложила я.
— Да, приду, — ответил он и ушёл. Андерсен пристально смотрел на меня.
— Я сама не знаю, почему я всё это говорила. Не знаю, дружок… Какое-то в нём было… отчаяние что ли… — объясняла я коту. Андерсен, похоже, был согласен со мной.
В пятницу я с трудом открыла дверь. «Андерсен постарался!» — догадалась я, наступив на что-то мягкое, разложенное на полу. Действительно, под моими ногами лежали семь разнокалиберных дохлых мышей. Кот уже очутился рядышком, — довольный вид, гордо поднятый вверх хвост…
Читать дальше