Дина Бакулина - Андерсен-Кафе

В эту ночь мне отчего-то совсем не спалось. Всё ворочалась с боку на бок так, что проснувшийся на долю секунды Вася сердито сравнил меня со стадом тупых слонов на танцплощадке. Он всегда так ворчит, когда что-нибудь разбудит его среди ночи. Почему «тупых» и почему «стадо», выяснить тогда не представляется возможным: глухая ночь не располагает к дискуссиям. Но Вася вообще любит преувеличивать, особенно спросонья.

Наворочавшись вволю, я как можно тише встала с кровати, осторожно нащупала в темноте мобильный телефон с наушниками и на цыпочках отправилась в коридор. Там я несколько раз прослушала песню «Дорога без конца», после неё — «Хватит плакать», потом снова — «Дорогу без конца». В этой последней очень красивой песне есть такие слова: «Свисти как птица — и не жди награды!» Не знаю почему, но иногда эти слова меня очень трогают. Когда они трогают меня слишком сильно, приходится ставить следующую песню, где содержится оптимистичный призыв «Хватит плакать». А после неё снова ставишь «Дорогу без конца». Замкнутый круг получается.

В общем, песен я на этот раз наслушалась вволю, а вот сон всё равно не приходил. Возможно, потому, что содержание обеих песен слишком глубокое. Совесть просто не позволяет уснуть. Вздохнув и, наконец, выключив музыку я отправилась на кухню. Андерсен, который почему-то первую половину ночи предпочитает спать на кухне, вяло поприветствовал меня: нехотя приоткрыл один глаз и зевнул.

— Не спится мне что-то сегодня, Андерсен, — объяснила я коту. Впрочем, в его сонном взгляде не было укоризны. В отличие от всех остальных жителей планеты, он чаще всего принимает меня такой, какая я есть, без особых возражений. Ведь Андерсен любит меня и встречает просто и радостно. Знает, что я непременно к нему приду, и потому спокойно ждёт. Он встречает меня так, как я, устав от жары, встречаю прохладный дождь. И я отношусь к Андерсену точно так же. Он очень много для меня значит.

Однажды наша новая, но мимолетная начальница Антикварной Лавки «Затерянные Миры», поддавшись наплыву безудержного гнева, выкрикнула:

— Люба! Ну почему у тебя на всё всегда собственное мнение? Причём, непременно противоположное моему! Этого мне только и не хватает! Да ты посмотри-ка на себя внимательно! С чего бы тебе вообще иметь собственное мнение?! Ну что у тебя в жизни-то есть?

Дело в том, что у нашей новой начальницы «в жизни» как раз «всего», кажется, слишком много. У неё и муж-олигарх, и новенький мерседес, и наверняка есть что-нибудь ещё в том же роде — не менее прекрасное. К тому же, уж не знаю почему, но самодостаточная начальница полюбила меня с первого взгляда. Видимо, поэтому и разговаривала со мной часто, горячо и фамильярно — как с родной.

На моё счастье начальница продержалась в коллективе всего две недели, а то неизвестно, куда бы нас обоих завела её непонятная симпатия. Честно говоря, обычно я слушала начальницу вполуха: мне всё время казалось, будто она говорит сущие глупости. К моей работе её расспросы не относились, а моя личная жизнь её не касалась. Но последний вопрос начальницы: «Ну что у тебя в жизни-то есть?» — почему-то совсем не по-детски озадачил меня. Я напряглась и стала вспоминать, что же у меня, в самом деле, в жизни-то есть. Я думала и думала. Но ведь не зря же у англичан есть остроумное выражение: «Слово придёт!» И точно! Слово, наконец, пришло: «У меня есть Кот!»

Возможно, для кого-то такой аргумент покажется неубедительным, но для меня эта фраза, что называется, звучит:

— У меня есть Кот!

Потому, что у меня ведь есть не простой какой-нибудь кот, а особенный. Андерсен! Таких на свете больше нет. За свою не слишком пока долгую жизнь этот кот умудрился помочь нескольким людям, включая и меня. Причём, помочь не в поверхностном смысле: тапки, например, к постели подать или дверь в комнату приоткрыть, а по-настоящему. И честно говоря, тапки мне Андерсен ещё ни разу не приносил и двери в комнаты тоже никогда не открывал. По-моему ему это просто неинтересно. Зато мощную дверь холодильника Андерсен открывать навострился. Наш холодильник является для Андерсена объектом поклонения. Это для него что-то вроде волшебного сундука с сокровищами. Андерсен может часами просиживать возле холодильника и предаваться медитации. Вид у Андерсена в такие минуты задумчивый или возвышенно-отрешённый.