Элис Манро - Ты кем себя воображаешь?

Какими же зрелищами довольствовалась Фло, сидя на маленькой веранде — годами, пока медленно костенели ее суставы и артерии?

Календарь со щенком и котенком. Они были повернуты мордочками друг к другу и соприкасались носиками, а зазор между двумя телами образовал сердечко.

Цветная фотография принцессы Анны в детстве.

Ваза из гончарной мастерской «Блю маунтин», подарок Брайана и Фебы, а в ней три желтые пластмассовые розы. И ваза, и розы несут на себе слой пыли, скопившейся за несколько лет.

Шесть ракушек с тихоокеанского побережья, давным-давно присланных Розой. Впрочем, не собранных лично ею, как думала Фло сейчас или в прошлом, — Роза купила эти ракушки, когда отдыхала в штате Вашингтон. Они лежали в полиэтиленовом пакетике у кассы в ресторане для туристов — в надежде, что кто-нибудь, поддавшись порыву, их купит.

Надпись «Господь пасет мя», прорезная, на черном свитке, с блестками. Бесплатный подарок с молокозавода.

Газетная фотография — семь гробов в ряд. Два больших, пять маленьких. Родители и дети — их всех перестрелял отец семейства по никому не известной причине, среди ночи, на ферме где-то в глубинке. Тот дом непросто было найти, но Фло его видела. Ее свозили туда соседи — давно, когда она еще опиралась при ходьбе только на одну клюку. Соседям пришлось спрашивать дорогу сначала на заправке при скоростном шоссе, а потом еще в лавке на перекрестке. Им сказали, что до них многие допытывались о том же, столь же полные решимости. Хотя, признала Фло, там не на что особо было смотреть. Совершенно обычный дом. Труба, окна, черепица, двери. На бельевой веревке осталась гнить какая-то тряпка — то ли посудное полотенце, то ли пеленка, — видно, ее поленились вовремя снять.

Роза не навещала Фло почти два года. Занята была — разъезжала с небольшими театрами, существующими за счет грантов. Театры ставили пьесы или отрывки из пьес, выступали с литературными чтениями в актовых залах школ или домах культуры. По всей стране. В обязанности Розы входило в том числе появляться в программах местного телевидения и непринужденно рассказывать об этих постановках, чтобы пробудить интерес публики. Роза перемежала свой рассказ смешными историями, происшедшими в труппе во время разъездов. В этом не было ничего постыдного, но иногда Розу охватывал глубокий стыд, непонятно почему. Она не показывала своего замешательства. Выступая на публике, она была прямодушна и мила; удивленно и застенчиво переходила к очередному забавному эпизоду, словно вспомнила его только что, а не рассказывала уже сто раз. Вернувшись в гостиничный номер, Роза часто дрожала и стонала, словно в приступе лихорадки. Она валила это на усталость и близкую менопаузу. Она не могла вспомнить никого из людей, с которыми общалась, — очаровательных, интересных людей, которые в самых разных городах приглашали ее на ужин и с которыми она делилась интимными подробностями своей жизни за рюмкой спиртного.

С тех пор как Роза побывала у Фло в последний раз, запущенность дома перешла всякие границы. Комнаты были забиты тряпками, бумагой и грязью. Потянешь шнур жалюзи, чтобы впустить немного света, — и жалюзи разваливаются у тебя в руках. Встряхнешь штору — и она распадается на лоскуты, выпуская в воздух удушливое облако пыли. Сунешь руку в ящик комода — и она тонет в чем-то мягком, темном, гнилом.

Очень не хочется про такое писать, но, похоже, она уже сама не справляется. Мы стараемся к ней заходить, но мы и сами уже немолоды, так что, видно, ее время пришло.

Два таких, более-менее одинаковых, письма пришли Розе и ее единокровному брату Брайану (он стал инженером и жил в Торонто). Роза только что вернулась с гастролей. Она полагала, что Брайан и его жена Феба (с которой Роза виделась редко) приглядывают за Фло. В конце концов, Брайану Фло родная мать, а Розе всего лишь мачеха. Брайан был в Южной Америке и вернулся лишь недавно, но Феба звонила Фло каждую неделю, в воскресенье вечером. Фло была немногословна, — впрочем, она с Фебой никогда особо не разговаривала: «здорова», «все хорошо» и что-нибудь о погоде. Вернувшись домой, Роза имела возможность наблюдать за телефонными разговорами Фло и поняла, что́ ввело Фебу в заблуждение. Фло говорила по телефону совершенно нормально: «Здравствуй, как вы там поживаете, у нас все хорошо, вчера была большая гроза, да, и электричество отключали на несколько часов». Лишь человек, живущий рядом с Фло, мог знать, что никакой грозы вчера не было.