Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ)

— Но мы приехали сюда, кажется не для того, чтобы спасать их всех. Я здесь из-за Нины, а если этой дурочке нравится то, что она делает, пусть делает. Я не собираюсь терять на нее время.

— Я не забыл о Нине. Неужели ты думаешь, что Вилен расскажет тебе все, если ты принудишь ее к этому. Сначала нужно завоевать ее доверие. Неужели ты не заметил, какими голодными глазами девушка смотрела на еду, когда мы вошли? В секте их держат впроголодь и заставляют работать сутками. Я почти уверен, что сегодня ее впервые отправили зарабатывать деньги своим телом. Я собираюсь показать ей, что она зря отказалась от нормальной жизни.

В туалете Вилен увидела зеркало и не смогла пройти мимо. Неужели эта бледная худая девушка с запавшими глазами и есть она? В корпусе для женщин не было ни одного зеркала, Вилен и не знала, как она выглядит. «Нет, это не я, а какая-то уродина, — думала Вилен. — А какая ужасная на мне одежда. Неужели, выпустив меня в таком виде, Иван рассчитывал, что я смогу кого-то привлечь и принести ему пятьсот долларов?» Без этой суммы ей приходить было нельзя. Вилен казалось, что это сумасшедшие деньги. Она понятия не имела, сколько платят мужчины за доставленное удовольствие.

Девушка сдернула с головы платок, достала из сумки расческу и тщательно расчесала спутавшиеся волосы. Когда они легли по плечам, ей это доставило удовольствие. Эх, если бы у нее еще была ее старая косметичка. Но, увы, ее косметику выкинули, когда она поступила в братство. Так же как и ее любимые джинсы. Странно, что тогда ее это совсем не беспокоило.

В туалет вошла другая девушка и, остановившись перед зеркалом, достала из сумочки помаду. Тщательно накрасила губки и улыбнулась своему отражению. Вилен смотрела на нее, как зачарованная.

— Как я выгляжу? — спросила девушка, поворачиваясь к Вилен.

— Прекрасно, — с воодушевлением сказала Вилен.

— Ну и славно. С тобой все в порядке? Почему ты на меня так смотришь?

— Ты не могла бы дать мне помаду? — пересохшими губами попросила она, замирая от страха.

— Помаду? Тебе? Но это негигиенично, — заметила девушка, но осеклась, заметив, что Вилен чуть не плачет. Ее не хотелось никого огорчать. Сегодня у нее было хорошее настроение.

— Подожди, у меня есть еще одна помада. Я ей не пользуюсь, она слишком темная, но она подойдет к твоим темным волосам, — она порылась в сумочке и протянула серебристый тюбик Вилен.

Вилен держала в руках помаду, не решаясь накрасить губы. Ей казалось, что она совершает преступление.

— Ты хорошо выглядишь, — Василий взглянул на Вилен, когда та села напротив него. От его внимательного взгляда не укрылись и распущенные волосы, и накрашенные красной помадой губы, которые хорошо гармонировали с карими глазами, опушенными темными ресницами. — Зачем ты носишь этот дурацкий платок?

— Нас заставляют, — еле слышно ответила она, но тут ее взгляд упал на тарелку с аппетитными шашлыками, стоящую посередине стола. Вилен набросилась на еду, не замечая, как это выглядит со стороны. Глотала куски, почти не прожевывая и не пользуясь ножом.

— Не нужно торопиться, — заметил Алексей, с жалостью глядя на девушку. — Мы можем заказать еще что-нибудь.

— А можно еще порцию шашлыков? Так вкусно, — проговорила она с набитым ртом, не отрывая голодного взгляда от тарелки.

— Да, конечно. — он подозвал официанта. Василий только покачал головой, ему казалось, что все тянется слишком медленно.

Иван все чаще и чаще приказывал, чтобы Нина составляла ему компанию за ужином. Когда пленница видела ломящийся от всевозможных яств стол, ей сразу вспоминался обед купальцев, и аппетит исчезал. Вообще, вся эта огромная гостиная с арочными окнами до пола, неприлично большой хрустальной люстрой, свисающей с потолка и морскими пейзажами на стенах, напоминала музейную залу Воронцовского дворца, в котором они были с мамой, когда отдыхали в Крыму. Роскошь, с которой жил за счет других Сатанов, ее угнетала.

— О чем ты думаешь? — прервал ее размышления Иван.

— Сколько человек в твоей секте? — вдруг спросила она.

— Достаточно много, чтобы я ни в чем не нуждался, — он хитро посмотрел на Нину. — Ты обдумала мое предложение? Мое терпение недолговечно. Неужели я тебе нисколечко не нравлюсь?

Нина опустила глаза и посмотрела на новое черное бархатное платье, в котором она была одета. Последнюю неделю ей привезли много одежды, и Иван настаивал, чтобы к их совместному ужину она обязательно наряжалась. Все эти платья оказались слишком открытыми, а ей хотелось бы закутаться в балахон, подобный тем, в которых ходили сектанты. Она убедила себя, что будет подчиняться, пока не придумает что-нибудь. Но время шло, а никакой возможности выбраться отсюда не появлялось. Пройти через будку охраны у ворот было совершенно невозможно, так же как и перелезть через четырехметровый забор с колючей проволокой.