Тереза Фаулер - Z — значит Зельда

В кабинете я набрала номер Гарольда, гадая, что ему от меня понадобилось. Должно быть, это как-то касалось Скотта — но как? Скотт часто общался с Гарольдом и совсем недавно обсуждал с ним пьесу, которую называл «Размазня».

Гарольд подошел к телефону.

— Спасибо, что перезваниваете так быстро. Сегодня утром мне позвонил Бертон Раско, редактор «Нью-Йорк трибюн», и поинтересовался, не будет ли вам интересно написать для них рецензию на «Прекрасных и обреченных».

— Простите, я вас правильно расслышала, мистер Обер? Они хотят, чтобы рецензию на книгу Скотта написала его жена?!

Я никогда не слышала ни о чем подобном.

— Именно так, да. Он считает, что читатели будут в восторге узнать что-то лично от вас. Ведь они так много о вас слышали.

— Полагаю, вы предупредили, что я не писатель.

— Не думаю, что его это сильно беспокоит. Если получится неважно, подредактируют. Они заплатят вам за работу пятнадцать долларов. А я даже не возьму свои обычные десять процентов. Сможете купить себе новую пару туфель или, например, сумочку. Моя жена рада каждому поводу купить новую шляпку. Что скажете?

— Я согласна!

— О… хорошо. Отлично.

— Вы думали, откажусь?

— Полагал, что сперва спросите мужа.

— Не волнуйтесь, он будет в восторге. Скажите, что именно хочет этот Раско и к какому сроку, и я сейчас же возьмусь за работу.

Как это часто бывало, когда мы находились в Сент-Поле, Скотт в тот день пошел к Тому Бойду в «Килмарнок», знаменитый книжный магазин Тома. Том и его жена Пегги стали нашими хорошими приятелями — Том был помешанным на книгах, а Пегги ждала своего первенца как раз когда я была беременна Скотти. Так что все здорово совпало. Бойды, и муж, и жена, были начинающими писателями, когда мы только познакомились. Скотт дал Пегги много отличных советов, которые она использовала в романе «Легенда о любви». Потом Скотт порекомендовал этот роман Максу Перкинсу, и тот согласился его опубликовать.

Том обеспечил книге Скотта отличную рекламу: объявления в газетах, плакаты и даже короткий ролик, который крутили в кинотеатрах. Скотт, всегда пытающийся держать под контролем все «что», «как» и «когда», написал Максу, что «Скрибнерс» должны уделять рекламе больше внимания. Его беспокоило, что, несмотря на хорошие отзывы — даже от Менкена, продажи «Прекрасных и обреченных» могли не дотянуть до установленной Скоттом планки в шестьдесят тысяч экземпляров.

И вот я получила предложение использовать свое неформальное литературное образование так, что это поможет и мне, и Скотту. Я была счастлива.

С бумагой в руке я отыскала Няню и предупредила:

— Я буду в кабинете. Меня нельзя беспокоить.

— Разумеется, — отозвалась она. — Мы бы и не подумали.

Я поцеловала голову Скотти, покрытую светлым и нежным, как у утенка, пушком, и принялась за работу. Хотя раньше мне доводилось писать только письма и дневники, я была уверена, что это задание дано мне свыше и я прекрасно справлюсь. Пролистав роман, чтобы вспомнить некоторые детали, я наметила общую идею и начала писать.

Слова, казалось, текли из головы через шею, руку, пальцы и карандаш прямо на бумагу. Это было так увлекательно! Так легко! Кто не захотел бы стать писателем? К тому времени, когда вернулся Скотт, у меня был полностью готов черновик.

— Део, смотри, — позвала я, услышав, что он вошел в дом. — Я пишу рецензию на твою книгу для «Трибюн» — «Нью-Йорк трибюн»! Звонил Гарольд Обер. Мне даже заплатят. Прочитай и скажи, как тебе.

— Думаю, сперва я должен снять пальто и ботинки.

— Ну и ладно, — обиделась я и вышла в фойе. Когда он отложил верхнюю одежду, я сунула листы ему в руки. — Отзыв получился забавный, и я сделала так, как делают все, когда пишут рецензии на книги друг друга, — не боялась немножко покритиковать, потому что никто не воспримет рецензию всерьез, если там будут сплошные дифирамбы. Правильно? Ты всегда говоришь, что нужно соблюдать равновесие между похвалой и вдумчивой критикой, и тогда читатель сможет сам принять решение.

Он взял черновики, но смотрел все еще на меня, насмешливо улыбаясь.

— Ты только послушай. Не успеешь оглянуться, и ты возомнишь себя новой Дороти Паркер.

— Ну уж нет. Она совсем не развлекается. Почитай! Уверена, получилось ужасно, но при этом в каком-то смысле гениально.

Скотт сел за свой стол и принялся читать, а я мерила шагами комнату. По его лицу ничего нельзя было понять. Наконец он закончил и отложил блокнот.