Тереза Фаулер - Z — значит Зельда

В начале 1938 года мое состояние стабилизировалось. Я осталась в Хайленде, поскольку врачи настаивали, что это временное просветление. Они сказали Скотту, что я должна постоянно находиться под их чутким наблюдением и контролем, в то время как Тутси и мама говорили то, что думала и я сама: для них, как и для персонала «Пран-жена», все упиралось в деньги. Но Скотта приводила в ужас перспектива нянчиться со мной, когда он и себя-то едва контролировал. Он предпочел поверить врачам.

Теперь, когда ко мне вернулась способность видеть, мыслить и чувствовать, я понимала, что и в Голливуде Скотту не выкарабкаться. Он все глубже погружался в пучину отчаяния. Пил часто, а работал урывками. У него совсем не было денег, ему не удавалось продать те немногие рассказы, которые он писал. Он почти не виделся со Скотти, растерял почти всех друзей и почти всю надежду, а наша поездка на Кубу в апреле прошлого года обернулась катастрофой: он заболел и напился до такого состояния, что мне пришлось везти его в больницу в Нью-Йорке. Более грустный взгляд я видела только в зеркале.

— Я никогда не оставлю тебя, Зельда, — сказал он.

Глядя, как его увозят на каталке, я думала: «Он такой необычайный, блистательный человек, что будет ужасно, если в итоге он позволит себе превратиться в ничто».

В горле у меня встал тот же кошмарный ком, который я ощутила в 1919 году, прежде чем выгнала его.

Я знала, что мне сделать, и сама нашла, как выбраться из Хайленда. И если мне пришлось принудить доктора Кэрролл, чьи чудовищные преступления против некоторых пациентов были куда страшнее, чем мой небольшой шантаж, — что ж, это останется между мной и доктором.

Впервые за десять лет мы со Скоттом оба были свободны. И я принялась ждать.

21 декабря 1940 года

Монтгомери, Алабама

Тутси приехала на праздники. Они с Ньюманом остановились у Марджори, чтобы не осложнять нам с мамой жизнь. Мы сидим вместе на крыльце, мама дремлет в доме. Мы с Тутси сошлись на том, что это самое приятное время дня. Я как раз закончила рассказывать ей о том, какие новости у Скотти и у Скотта.

— Надеюсь, он вышлет мне денег, чтобы я съездила повидаться с ним, — вздохнула я. — Может быть, я перееду. Попробую себя в написании сценариев.

— Хмм, — протянула Тутси. — Не могу не заметить, вид у тебя отдохнувший. Ты хорошо говоришь, хорошо выглядишь, хотя приличная стрижка пошла бы на пользу всему образу. Ты чувствуешь себя так же умиротворенно, как выглядишь?

Я постучала кулаком по голове.

— Шоковая терапия. Помогает угомонить дикого зверя.

— Дело не только в этом. Без Скотта ты более…

— Уравновешена?

Тутси кивнула.

— Знаю. Поняла это давно, еще в Хайленде.

— Тогда зачем хочешь что-то менять? Здесь и сейчас ты устроилась практически идеально.

— Скотт изменился, как и я. Думаю, химия, которой нас накачивали, наконец-то вымыла дьяволов из нас обоих. Теперь мы оба будем другими.

Похоже, убедить Тутси мне не удалось.

— Если веришь в это, я попытаюсь тоже поверить. Но, признаться, я так и не простила ему то, что он бросил тебя в «Шеппард Пратт». Когда я нашла тебя там… — ее передернуло, — ты была практически мертва, Зельда. Помнишь хоть что-то из тех времен?

— Непоследовательно, но какие-то впечатления остались.

— Каково это было? — Она взяла меня за руку.

— Помнишь реку в Африке, о ней рассказывала тетушка Джулия, — ту, о которой она узнала от деда?

Тутси покачала головой, и я по памяти пересказала ей историю тетушки Джулии…

В глубоких, влажных, диких и непролазных джунглях, куда даже местные боятся заходить, течет опасная, таинственная река. У нее нет названия, потому что, дав имя, обращаешь в реальность, а никто не хочет верить, что эта река реальна. Говорят, попасть туда можно только во сне. Но не вздумай вспоминать о ней перед сном, потому что не каждый, кто добрался, сможет выбраться!

Кроны деревьев в джунглях такие густые, что дневной свет не пробивается внутрь. Берега реки — влажные, зыбкие, кишащие существами, которые сожрут тебя заживо, если замешкаешься. Чтобы избежать этой участи, нужно нырнуть в черную воду. Но вода эта густая, как горячая смола, и когда очутишься в ней, опутает тебя и потянет за собой, шаг за шагом, пока не утянет на край света, где она низвергается медленным, темным каскадом. Это самый высокий водопад во всем мире от начала времен.

В том водопаде живут демоны, змеи, злые духи, которые будут нашептывать, будто любят тебя. «Отдайся нам, останься с нами, стань одним из нас, — вот что они скажут. — Разве здесь не славно? Тут нет ни боли, ни бед». Но там нет света, любви, радости и почвы под ногами. Ты падаешь, падаешь… Пытаешься сделать выбор, но в голове все переворачивается. Может статься, ты не сможешь думать, не сможешь сделать верный выбор и никогда не проснешься.