Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона

— Ой, смотри-ка, извержение! — неожиданно сзади раздался истеричный крик, и я подпрыгнул на месте, оборачиваясь. Оказывается, это снова были соседки, которые перевешивались через перила с явным риском выпасть со второго этажа и беспрестанно щёлкали фотоаппаратами. Прямо-таки никакого покоя и даже этим чудом природы приходится делиться с кем-то ещё. Впрочем, я был уверен, что подсказку, какой бы она не была, женщины вряд ли увидят, как и произошло в Домодедово с Машей. А если соседки и обратят внимание на нечто необычное, то вряд ли придадут значение или поймут суть происходящего. Поэтому, возможно, и хорошо, что сейчас я был не один, а хоть в какой-то компании — впечатления от яркого события, несомненно, пусть и без слов, хотелось разделить с кем-то ещё и чувствовать сопричастным.

— Вы видите извержение? — теперь уже обращаясь ко мне, перегнувшись через разделяющую наши балконы стенку, взволнованно сказала одна из женщин так, словно не обратила внимания, что я смотрю именно в этом направлении и, более того, первый заметил происходящее.

— Да, интересно.

А что ещё можно было ответить в такой ситуации?

Я снова повернулся вправо и с восхищением наблюдал, как ярко-красная мерцающая полоса ширится и становится всё длиннее — кажется, ещё немного — и она опустится прямо к виднеющимся вдали отелям, а потом подберётся и к нашей территории. Неожиданно я подумал о том, что теперь знаю, почему здесь так популярно пускать струи воды по стенам — видимо, помимо оформительских изысков, в этом был и вполне практический смысл, связанный с безопасностью. Конечно, потоки лавы подобные ухищрения вряд ли остановят, а вот проинформировать о грозящей беде шипением и густым паром могут вполне. С другой стороны, если извержения достигнут корпуса, я всегда могу пойти по коридору налево, спуститься по боковой винтовой лестнице, а там совсем подать рукой до берега моря. Правда, я видел днём объявление, в котором, если я всё правильно понял, был указано, что пляж закрывается в семь часов вечера, но металлическая ограда вряд ли стала бы для меня серьёзным препятствием по пути к воде. Впрочем, конечно, всё это глупости — если опасность была бы действительно настолько большой, то никто в здравом уме не стал бы строить здесь отель, а уж тем более дома у самого подножья горы. Кроме того, размеренный ритм жизни вокруг, в который я успел уже втянуться, никак не нарушался происходящим на Этне, что, видимо, являлось лучшим показателем того, что всё в порядке и никак иначе быть не может. А все эти рассказы о залитых лавой строениях по большей части единичные случаи, которые, преувеличенные, передаются из уст в уста уже просто как местная легенда.

— Ой, сфотографируй меня на фоне горы! — раздался громкий истеричный вскрик одной из соседок, и справа снова замелькали яркие вспышки. В какой-то момент мне показалось, что они настолько меня ослепили, что уже на фоне черной горы глазам мерещатся белые отблески, но в следующее мгновение неожиданно осознал, что это моя призрачная девочка. Странно — если сопоставлять размеры и расстояние, то, наверное, я не смог бы рассмотреть и крохотную точку, которой она должна быть. Однако ангел становился всё больше и вскоре превратился в ещё одну ярко переливающуюся гору. Девочка опиралась рукой на вершину кратера и указывала мне на что-то пальцем. Однако кроме продолжающей пыхать и разливаться лавы, я больше ничего не мог рассмотреть. Потом её рука поднялась вверх, словно схватила что-то воображаемое, сжала в кулак и снова поднесла к лаве, разжимая пальцы. Это действие она повторила шесть раз, а потом, изобразив на лице испуг, резко отклонилась в сторону и побежала куда-то вдаль, постепенно скрываясь из вида.

— Ну как, получилось? А это что такое?

К реальности меня снова вернули голоса соседок, и я неожиданно испугался, что они могли увидеть или сфотографировать мою призрачную девочку. Однажды в Интернете я видел много потусторонних кадров, подавляющая часть которых вызывала огромные сомнения, но некоторые действительно казались весьма правдоподобными. Или снимки отличались всего лишь профессиональным уровнем обработки в каком-нибудь графическом редакторе? Однако, судя по постепенно перекинувшимся на завтрашнюю экскурсию на Эоловые острова разговорам, если женщины что-то и видели, то явно не её. И это почему-то заставило меня вздохнуть с облегчением.

— Там есть такой мелкий пруд, где можно обмазаться лечебными грязями, а потом сходить в море и искупаться, словно в гидромассажной ванной. Представь, оно там всё бурлит, а ещё где-то недалеко есть огромная заброшенная фабрика пемзы. Её, кстати, можно увидеть и повсюду в прозрачной воде, только, по-моему, там не разрешают купаться.