Ирэн Роздобудько - Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

Утром офицер вернулся и помахал перед носом охранников какой-то бумажкой.

А потом вывел его из конюшни и поставил к стене.

…Я весь день просидела у тела, пытаясь убрать с лица слипшиеся волосы, чтобы они не падали ему в глаза. Он лежал, как живой.

Мне разрешили похоронить его на нашем кладбище. Это еще одна причина, по которой я вернулась сюда, в свой Но– вавес…

Офицер, который после этого случая потерял ко мне интерес, просто бросил мне на колени записку, буркнув на плохом немецком: «Привет с того света», – и, рассмеявшись, быстро пошел прочь, будто боялся получить еще один удар – именно с того света…

Несколько лет я просто прятала эту записку, не решаясь в нее заглянуть. Боялась увидеть почерк, ведь почерк человека – это его сущность.

Еще несколько долгих лет мне казалось, что Альфред наблюдает за мной, когда я беру в руки старую шкатулку. И я делала вид, что перебираю свои «священные безделушки», а потом вообще перестала «дразнить гусей».

Смогла подцепить ногтем этот бархат только лет через десять, когда привыкла жить так, как жила. Вот тогда я и достала из-под обшивки тот клочок плотной бумаги. Прошло еще много дней, пока наконец я снова смогла любоваться чем-то другим, кроме ровного каллиграфического почерка – незнакомых букв и расстояний между словосочетаниями, которые говорили мне больше, чем эти незнакомые буквы.

Со временем, когда Альфред стал совсем немощным, я отважилась на попытку «расшифровать» филигранное кружево букв и столкнулась с тем, что это был никому не известный язык!

Конечно, я никому не показала эту бумажку – просто скопировала текст на «Ундервуде» – так, чтобы буквы были похожи на оригинальные, и отнесла к своему знакомому антиквару, сказала ему, что это отрывок текста из книги – семейной реликвии, она рассыпается в руках, а мне необходимо перевести несколько абзацев для дипломной работы Марии, которая пишет филологический трактат о литературе народов мира.

Словом, наплела с три короба…

Герр Фриш долго вглядывался в текст и наконец глубокомысленно пробормотал:

– Ну, если ваша семья происходит от гуситов, скорее всего, этот текст имеет славянское происхождение. Но точно – это не русский и не чешский…

Он живо заинтересовался «книгой» и принялся уговаривать меня продать ее за любые деньги.

Я обещала подумать и выскочила из магазина как ошпаренная.

Я поняла, что это был язык ЕГО страны, и мне вряд ли удастся найти переводчика, которому я могла бы довериться…

Все последующие годы, вплоть до сегодняшнего дня, я никак не могла подступиться к этой теме – никогда и нигде не встречала украинцев!

Теперь они пришли ко мне сами. Я даже не надеялась на такое странное стечение обстоятельств в конце жизни, когда тот клочок превратился в нечто ирреальное. Но восприняла это как знак судьбы. И как свой долг перед тем, кто подарил мне мое единственное дитя. Ведь это было его последнее слово. Каким оно было?..

Поэтому я и наблюдаю за своими постояльцами. И решаю, к кому бы я могла обратиться с таким необычным для старой женщины делом. И пока ничего не решила.

Возможно, просто боюсь показаться смешной.

С возрастом я стала слишком робкой и недоверчивой. Я даже не уверена в том, что действительно хочу прочитать это послание – теперь уже «к вечности»…

…Мои постояльцы, вероятно, думают, что я глупая: у меня нет необходимости держать у себя всех этих людей. Мне всего хватает. Швейцарский банк работает безотказно. Изделия с фирменным клеймом марки «Альфред Шульце» кочуют по свету, их покупают на аукционах, выставляют в музеях. Только – для кого это все?..

Они, эти люди, даже не догадываются, что я знаю о них гораздо больше, чем они могут себе представить. Так бывает: заинтересованный посторонний наблюдатель мгновенно улавливает те нюансы, которые как раз хотелось бы скрыть. И чем больше хотелось бы скрыть – тем ярче они лезут в глаза этого постороннего. Такой вот парадокс.

Но как выбрать среди них того, кто был бы достоин моей тайны?

Если бы меня спросили, кто они, эти квартиранты, я бы сказала: они – неудачники, изо всех сил строят из себя успешных и счастливых людей, которые наконец вырвались на свободу. И мне их жалко. Всех. Без исключения!

Есть люди, которые проживают не свою жизнь. Это понимаешь сразу, стоит лишь взглянуть на их лица.

Каким образом человек с лицом вечного послушного отличника становится успешным респектабельным человеком, который с видом знатока может судить обо всем на свете? Копни глубже – и поймешь, что его старт состоялся благодаря содействию богатого папочки или какого-нибудь влиятельного товарища, который потащил его за собой, как нитку за иголкой. Наследство и место рождения определяют его судьбу, которая, в общем, должна была быть достаточно заурядной, судя по выражению лица и… репликам, которые он бросает за столом: «Когда я стрелял крокодилов в Северной Австралии…» или «Португалия не имеет ничего общего с Новой Зеландией!»