Юрий Покальчук: Рассказы

Но игрушек в комнате больше не было. «Эй! Эй!» — крикнул Макар еще, вдруг начиная понимать, что игра окончилась, потому что больше нечего швырять вниз, на землю, компания внизу покричала еще немного Макару, а потом каждый начал осматривать трофеи свои и других, уже начались разговоры про обмен, началось: дай мне это, а я тебе — то. А еще через несколько минут, когда дети уже сориентировались, что подарков от Деда Мороза — Макара больше не дождутся, помня, наверное, и о том, что игрушки хотя и принадлежат этому малышу с третьего этажа, но еще должны быть у него папа и мама, у которых больше прав и на эти игрушки, и на самого Макара, и на все, что он сейчас творит. Каждый из них ощутил момент вины, нечестности, и в то же время полного нежелания расставаться с тем, что упало с неба. Дальше, как всегда в таких случаях, детям предстояло бегство с места событии, лучше всего домой.

Они еще стояли какое-то время внизу, возбужденные и веселые, а какая-то женщина высунулась из соседнего с Макаром окна, видно, наблюдала за происходящим и поняла, что творится, и начала ругать детей:

— Вы что это там делаете? Ну-ка положите все на место, а то заработаете! Ишь какие! Выманили у малого — и довольны! Вот я вас сейчас.

Мгновенно дети, как переполошенная птичья стайка, исчезли из-под окна, каждый со своими трофеями. Макар смотрел им вслед грустно, но спокойно, как победитель, для которого уже безразлична сама победа, потому что гораздо важнее было само действие, сама борьба.

Мама вбежала в комнату, возбужденная и испуганная:

— Что ты делаешь, Макар? Что ты делаешь? Где твои игрушки? Ты что?

Соседка стояла у нее за спиной:

— Идите посмотрите, может, хоть что-то соберете, — сказала она. — Вы только подумайте! И как они его обдурили — все им повыбросил?

Мама оставила Макара, прежде, правда, стащив его с окна и закрыв форточку, а потом вместе с соседкой побежала во двор. Макар стоял возле окна уже на полу и, подтянувшись на носках, видел, как мама обошла все закоулки под их окном и ничего не нашла.

Он отошел от окна и сел на кровать.

Волна печали охватила его, он уже понял, что поступил нехорошо, что не должен был бросать игрушек, не должен, нехорошо это, но что-то не давало ему больше каяться о содеянном, он готов был к наказанию, любой каре, признавал ее, но что-то было больше его, то самое, пережитое им, то, что все они тянулись к нему, что он был им нужен, пусть даже в это короткое мгновение, но был их сообщником, одним из них, из их компании, и в то же время выше и сильнее других.

В ответ на все мамины слова, на угрозу не покупать больше ни одной игрушки, на то, что он будет очень наказан, Макар не плакал, так и не промолвил ни слова.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Понимаешь, что поступал нехорошо, что так нельзя? Макар, ну что ты молчишь?

— Понимаю, — сказал Макар и вздохнул. Он понимал, что мама ругает его справедливо, ему было очень жаль, что нет у него теперь ни одной игрушки и больше никогда не будет, особенно его любимого медвежонка. Он все понимал, и ему было очень грустно от всего этого, но где-то очень глубоко в нем горело ощущение: хорошо, что он так сделал, какими бы сожалениями это ни обернулось, но хорошо, что он так сделал. И хотя он еще не мог понять ее, но это и была его большая правда.

Здесь и дальше перевод стихов В. Кухалашвили

«Ходит тыква по огороду, ищет свой род» — популярная украинская поговорка.