Рут Озеки - Моя рыба будет жить

— Я пыталась! В том-то и проблема. Я не могу даже имени автора найти. Я могла бы поклясться, что видела его в списке на сайте академичесиких архивов, но когда я вернулась, чтобы его поискать, оно исчезло. Испарилось! И профессор Лейстико на мои имейлы не отвечает. Такое ощущение, что чем глубже я копаю, тем быстрее все исчезает. У меня просто руки опускаются!

— Может, ты слишком усердно копаешь… — предположил он.

— Это еще что значит?

— Ничего, — он тапнул по экрану, и она услышала характерный звук отосланного имейла.

— Ты меня слушаешь или почту проверяешь?

— Слушать, проверять почту, одно и то же…

— Нет, не одно!

— Ты права, — сказал он, поднимая глаза от экранчика. — Ладно, я проверял почту, и одновременно я слушал тебя, и одновременно в моей новостной ленте всплыло кое-что, что может иметь отношение к делу. И теперь у меня есть две мысли и симпатичная новость. Что бы ты хотела услышать сначала?

— Хорошую новость, пожалуйста.

— Только что получил имейл от сообщества художников из Бруклина. Они хотят опубликовать мою монографию о НеоЭоцене.

— Это же здорово! — сказала она, мгновенно забыв о своем раздражении. — А они кто?

Он смущенно улыбнулся, пытаясь не подать виду, насколько он был рад.

— Они называют себя «Друзья плейстоцена».

— Здорово.

— Да. То есть не идеально, нет. Я лично больше человек эоцена, а у них в ходу всякие новомодные идеи. Ну да ладно, ты понимаешь, какая там разница — один миллион лет, пятьдесят миллионов лет…

— Они заинтересовались. Это главное.

— Ага, — сказал он с сомнением. — Я только надеюсь, что они не исчезнут тоже.

— Не исчезнут. У них уже такая долгая история.

— Ты права, — сказал он. — «Друзья плейстоцена» — это звучит гораздо более гордо, чем даже «Журнал восточной метафизики».

— Это и была твоя мысль?

— Нет, — он повернул айфон так, чтобы ей было видно. — Во-первых, вот что появилось в моей ленте.

На маленьком дисплее была статья из «Нью Сайнс» о последних достижениях в создании кубитов для квантовых компьютеров.

Она сощурилась, пытаясь разобрать мелкий шрифт:

— И?

Оливер увеличил шрифт и показал ей. Имя исследователя заполнило весь экран: Х. Ясудани.

— О Боже мой, — вскрикнула она, резко садясь в кровати. — Ты думаешь, это он? Это возможно, правда? Или, может, опечатка. С ума сойти. Отправь мне ссылку. Я попробую выйти с ним на связь…

— Уже сделано, — ответил Оливер.

Она уже наполовину вылезла из кровати, одна нога в тапке, другая — без, готовая броситься наверх, к компьютеру, выйти в интернет, начать поиск.

— Ты не хочешь услышать мою вторую мысль? — спросил он.

— Конечно, — сказала она, шаря в поисках очков.

— Я тут просто подумал, может, в том, что происходит, есть квантовый элемент.

Она села обратно, раскачивая на ноге тапок:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, может, я неправильно выразился, но я тут думал, если все, что ты ищешь, исчезает, может, надо перестать искать. Может, тебе стоит сосредоточиться на том, что у тебя в руках, здесь и сейчас.

— Это как?

— Ну, у тебя есть дневник, и ты его читаешь. Это уже хорошо. Бенуа переводит тетрадь. Тоже здорово. Но ведь еще существуют письма. Можно бы найти кого-то, кто сможет с ними помочь.

Рут нахмурилась. Вроде бы в этом был смысл, а вроде бы и нет.

— Я показывала их Аяко, но она сказала, что не может…

— Не Аяко. Аригато. Погоди-ка, я погоду посмотрю…

— Какое отношение к этому имеет погода?

— Прекрасно, — сказал он. — Шторм проходит мимо. Завтра можно будет спокойно плыть.

Он поднял глаза к потолку.

— Надо бы свезти этот чертов генератор в мастерскую, прежде чем он опять сдохнет. Ты как насчет суши в Ливере?..

Кэмпбелл-Ривер, или Скверный Ливер, как называли его островитяне, был ближайшим к Уэйлтауну крупным городом, хотя понятия «ближайший» и «крупный» следует понимать весьма относительно. Поездка в Ливер включала в себя два паромных переезда, кроме того, нужно было пересечь на машине остров посредине, и занимало все это около двух часов, не считая очередей на паромы, которые в летнее время могли тянуться бесконечно. В самом Ливере с развлечениями было довольно туго — так, пара гипермаркетов и полупустые торговые центры, суд, тюрьма, больница, несколько секонд-хэндов и ломбардов там и сям, парочка задрипанных стрип-клубов и заброшенный целлюлозный завод, который, закрывшись, оставил кучу народу без работы.

И все же поездки на паромах были чудесны, неспешное, вперевалку, движение по морю цвета стали мимо крошечных островков, светившихся изумрудной зеленью под хмурыми небесами. Иногда стая дельфинов или белух неслась наперегонки с паромом или играла в кильватере. Вдалеке, сквозь пряди низко висящего тумана, виднелись снежные шапки гор.