Рут Озеки - Моя рыба будет жить

Бабетта вела меня сквозь толпу, держа за руку, чтобы я не отвлекалась или не потерялась вообще. Я чувствовала себя тупой туристкой с отвисшей челюстью, как американка, что напомнило мне о Кайле. Тыщу лет о ней не вспоминала, но тут вдруг мне захотелось как-нибудь так устроить, чтобы Кайла материализовалась прямо посреди Города Электроники, просто чтобы взорвать ее маленький американский мозг made in Силиконовая долина. Эта сторона Токио решительно мне нравилась, и мне не терпелось раздобыть парик — на тот момент мне хотелось такой длинный, суперпрямой и розовый, как у Анемон из «Eureka 7» — и, может, какой-нибудь симпатичный костюм, чтобы я могла вписаться в обстановку, и тут мы проходили мимо магазинчика, торгующего DVD, где вся витрина была заставлена плоскими телевизорами. Из динамиков доносилась тренькающая бойцовская музыка. На экранах телевизоров взрывались фейерверки и появлялось название: ГЛАДИАТОРЫ-НАСЕКОМЫЕ! Потом комментатор орал: « Следующий бой, Сверчок Прямокрылый против Богомола Обыкновенного! »

Мы остановились и стали смотреть, как чудовищный сверчок загоняет бледно-зеленого богомола в угол стеклянного террариума. Картинка повторялась на каждом экране, видео передавало каждую микроскопическую деталь. Посмотрите на эти челюсти-болторезы! Как они впиваются в глаз богомола! Дробят его прозрачные крылышки!

Бой закончился, когда сверчок оторвал богомолу голову.

И победа достается… Сверчку Прямокрылому! Следующий бой, Жук-Олень против Желтого Скорпиона!

С помощью клешней бледный скорпион приподнял жука в воздух. Жук встал на дыбки и перевернулся на спину, обнажив брюшко. Членистый хвост скорпиона изогнулся, чтобы нанести отравленный удар. Сасу! Сасу! Желтый Скорпион жалит! Жук-олень содрогнулся. В маленьком голом террариуме спрятаться ему было негде. Его хилые ножки дрыгались и извивались в воздухе, а потом перестали. Похоже, Жук-олень проиграл, да, он умирает, он умирает, он… УМЕР!

На экране вспыхнули неоново-яркие буквы. Желтый скорпион победил!

Я начала плакать.

Я не шучу. До сих пор ничто не могло заставить меня заплакать, ни переезд из чудесного Саннивэйла в отстойную дыру в Японии, ни сумасшедшая мать, ни отец-самоубийца, ни бросившая меня лучшая подруга, ни даже месяцы и месяцы идзимэ. Я просто не плакала. Но почему-то вид этих дурацких жуков, раздирающих друг друга на части, — это было для меня чересчур. Это было ужасно, но, конечно, дело было не в насекомых. Дело было в человеческих существах, которым казалось, что на это забавно смотреть.

Я скорчилась рядом с тем зданием, обхватила себя руками и заплакала. Бабетта стояла надо мной на страже, теребила кружевную оборку своего фартучка и легонько постукивала пальцами по моему безволосому скальпу, будто дыню выбирала или разучивала гаммы. Изнутри головы прикосновения ее пальцев были похожи на капли дождя, барабанящие по черепу. Через какое-то время она зажгла сигарету и закурила, и к тому времени, как она затоптала окурок шестидюймовым каблуком своей платформы, я снова была о’кей.

— Прости, — сказала я.

— Да без проблем, — сказала она. Она изучила мое лицо, потом принялась рыться в сумочке. — Ты с ума по жукам сходишь, или что?

— Да нет, в общем. Мой папа их любит. Из бумаги складывает. Одно из его хобби.

— Странно, — сказала она, вытягивая из сумки салфетку и стирая что-то у меня с щеки. — А какое у него другое хобби?

— Самоубийство совершать.

Она вручила мне салфетку.

— Хмм. Ну, если он еще жив, похоже, у него плоховато получается.

— Жуки у него выходят лучше, — я высморкалась и засунула салфетку в карман. — Он занял третье место в «Великих войнах насекомых» со своим летучим жуком-оленем.

— Потрясающе, — сказала она. — Ты, наверное, им гордишься.

— Ага, — ответила я, и на секунду это и правда было так.

— Ты теперь можешь по магазинам ходить?

— Конечно, — сказала я, следуя за ней.

Мы купили для меня симпатичную вязаную шапочку, парик длиной до плеч, и кружевную нижнюю юбочку, и свободные носки, а потом она повела меня к «Фифи» познакомиться с горничными. Бабетта была всего на пару лет старше меня, но ей в точности было известно, какая мне нужна поддержка и как поднять мне настроение.

— Эта Бабетта, похоже, ничего себе, — сказал Оливер. — Мне кажется, она может стать Нао хорошим другом… — сказал он.

— Хотелось бы мне пройтись по Акибе, — сказал он. — …Грустно, насчет жуков.