Дмитрий Михеев - Идеалист

— Любовь моя! Что же делать! Я не могу идти против совести, против разума — обещать то, что от меня не зависит. Но я обещаю… и наконец… клянусь (о, черт!), что сделаю все от мне зависящее, чтобы никогда не доставить тебе страданий!

— Боже милосердный! — он клянется чертом! Что мне делать?! Я чувствую опасность… вот здесь холодает… Как могу жить? Для тебя все зависит от случая, стихии… Атеист! Как могу жить, если уже привязана к тебе!

Слезы покатились у нее по щекам, оставляя блестящие дорожки. Он сам едва сдерживался, собирал губами соленые капельки с ее щек и бормотал: «Ну, что ты, Джи, что ты… я безумно люблю тебя…»

— Я боролась, пока хватало сил, — всхлипывала она, — а когда пришел ночью и оказался такой неумолимый, думала, что умру. Спасибо, что пришел… умерла бы, или сама прибежала… Теперь видишь, какая привязанная…

Он взял ее на руки как ребенка и шел, покачивая и целуя. Она вскоре затихла.

Они гуляли до полуночи, затем решили идти к нему, но у проходной зоны «В» наткнулись на препятствие, о котором — счастливые! — умудрились забыть. Точнее, у самой проходной они вспомнили, но понадеялись на случай и на Морфея. Бог сна, однако, был бессилен перед советским стражем порядка и нравственности — толстой теткой в грязно-зеленом пальто. «Ваш пропуск, девушка!» — восстала она на их пути, и весь туман, все очарование вечера сдуло ледяной струей закона. Отчетливыми до боли сделались массивные дубовые двери, яркий голый свет, трещины и выбоины в каменных плитах пола… «Вот» — протянул свой пропуск Илья.

— Ваш пропуск я не спрашиваю, вас я и так знаю, а девушку не пропущу!

— Видите ли, она тоже студентка нашего университета, — принялся вежливо объяснять Илья, — Анжелика, у тебя есть студенческий?

— Молодой человек, вы прекрасно знаете, что студенческий билет никому не нужен, нужен пропуск, и только в зону «Б».

— Я вас очень попрошу, — сказала Анжелика, протягивая студенческий дрожащими пальцами. — Мы уже обручились и скоро станем супругами…

— А мне какое дело, кем вы скоро станете. Может быть, вы уже мать, меня это не беспокоит. Если всех женихов и невест пускать, так тут будет не дом студента, а…

Она замялась, подыскивая слово, и Илья поспешил ей на помощь:

— Вы сказали, что знаете меня? В таком случае можете поверить, эта девушка действительно моя невеста… я могу оставить в залог свое аспирантское удостоверение, если…

— Вы что, маленький, или прикидываетесь? Не знаете правил?! Хоть бы и жена… сказано: не положено, и все!

Такое изумление было написано на лицах молодых людей (Илья знал женатых студентов, но как к ним проходят их жены никогда не интересовался), что вахтерша ткнула пальцем в выцветшую картонку под стеклом: «Вот, читайте». При этом она слегка сдвинулась, освободив часть прохода, и шальная мысль родилась в голове Ильи. «Где, где здесь про жену? — спрашивал он, придвигаясь и загораживая собой Анжелику, — неужели и жене нельзя?»

— Живете, а правил общежития не знаете… — проворчала тетка, доставая корявые, мутные очки и водружая их на нос, — …муж, жена… разовый пропуск… двадцати двух часов, будни… праздничные дни… предварительной заявке… — читала она, а Илья, издавая восклицания, плотнее прикрывал ее и показывал Анжелике на дверь.

Кто бы устоял перед искушением обмануть цербера? Анжелика не устояла, и цербер взвился: он схватил Илью за рукав и завизжал. Илья опешил. Фурия вцепилась в полу пиджака, ни на секунду не прерывая пожарного визга. Он попытался вырваться, растерянно улыбаясь, но она укрепила свою позицию и даже успела нажать на кнопку.

— Да что вы, пустите же! — начинал злиться Илья, — зачем этот скандал?

— На помощь! Помогите! — орала баба и зачем-то тянула его вниз (она целилась на свои очки, которым, впрочем, уже ничем нельзя было помочь).

Бешенство закипало в Илье: эта отвратительная женщина… но не драться же с ней… сейчас прибегут, схватят… что она наговорит?..

— Порвете же! Пустите! Куда вы тянете?.. — задыхался от ярости Илья и вдруг услышал топот сотен башмаков. Не отдавая себе отчета, он хватанул ребром ладони по жирному запястью, оно отпало, и он вырвался на свободу. Уйти от преследователей было нетрудно, но пробраться через пятиметровые ворота с пиками — и тяжело и рискованно. Ноги Ильи предательски дрожали, когда, балансируя на узенькой планке он переступал через пики… Его подстегивала мысль об Анжелике — где она, что с ней? Поэтому, не теряя ни секунды, он поднялся на девятый этаж зоны «Г» и по переходу, через дверь с амбарным замком, в котором коммуникабельные студенты выломали филенку, попал в свою зону. Анжелику он нашел на кухне: едва живая, она глядела в окно на поднятый ими переполох.