Дина Рубина - Синдикат

Я закрыла глаза, откинувшись на спинку… Это хорошо, подумала, что у меня приятельские отношения со всеми моими харонами… Но когда все это кончится?

— Ладно, Слава, — сказала я… — Дело важное, понимаю… Только я их не очень, не так чтоб уж… ну, не сильно люблю…

— Об чем речь, Ильинишна! Вы даже и не посмотрите в его сторону. Там, у дома, лесочек недалеко, романтический, так вот, вы отвернетесь эдак, пока мы грузить станем, и будете природой любоваться…

…Природой любоваться пришлось мне под тяжелый упорный мат огорченного Славы, — дело в том, что алкаши, оставленные стеречь тело боевого товарища, успели раздобыть где-то горячительную жидкость «неизвестного науке состава», как определил подошедший к «форду» Слава, и теперь лежат вокруг тела в лежку, хоть троих сразу выноси — определить, кто из них живой, а кто усопший, нет никакой возможности… Что касается бабы-сожительницы, так она и вовсе пропала… Канула.

— Ну, что делать, а? — в отчаянии спрашивал Слава, — Что делать? У меня ж к десяти вечера путевка от Рогова — встречать на этом самом «форде» троих клоунов в «Шереметьево», да вас еще домой подбросить… Вот, слуга двух господ, а? Что делать?

Я открыла дверь и соскочила с подножки.

— Пошли, — сказала я…

— Куда?!

— Пошли тащить вашего жмурика в машину…

— Вы что, Ильинишна?! Да чтоб я, чтоб вас!!!..

— Слава, бросьте ерепениться, время дорого…

И пошла к подъезду…

…Возможно, когда-нибудь, где-нибудь я опишу подробно, как мы со Славой тащили его спокойного из мерзости запустения этой квартиры к «форду», как Слава приговаривал: «я под микитки, а вы за ноги… он вялый, блин, совсем нам не помогает…», как костюм того задрался к ушам, рубаха вылезла из брюк, живот синий наружу… Как, не удержав, я выронила ноги, и они волочились по земле, загребая носками… И как, наконец, мы вколотили его — без мундира — в салон «форда», ибо гроб вдвоем уж точно не подняли бы… И с каким облегчением Слава сел за руль, пробормотав… — Ну, блин, торжественное упокоение!..

Но и это, оказалось, было лишь прологом к главному приключению…

И ведь три года подряд я предрекала ему, что когда-нибудь мы влипнем в историю за откровенное, даже наглое нарушение правил! И ладно бы на «жигулях» наших патриархальных, а то — на синдикатовском «форде», да еще в таком цейтноте, да еще с таким особенным пассажиром на борту!

Когда нам засвистели на Новом Арбате и мой Слава, вместо того чтобы остановиться, откупиться деньгами и прибаутками, резко рванул, окаменев вдруг лицом, у меня рухнуло что-то под ложечкой, и я лишь обреченно пискнула…

Из раскрытых окон нашего катафалка на весь проспект прибауточно орало «Русское радио»:

Йо-огурты, йо-гур-ты, йогурты-уёгурты,

сни-икерсы-сни-кер-сы, сникерсы-у-и-керсы!!!..

До сих пор, вот уже несколько дней, вспоминаю эту череду картинок, этот поистине достойный Яшиной руки комикс: «форд» с покойником мчится, я в параличе, Слава закусил удила… «Русское радио» голосит совершенно отвязные тексты, а в зеркальце мы видим, что сзади, как в советских фильмах моей молодости, возникает мотоцикл…

Кричу:

— Тормозите, Слава!!! Чему быть, того не миновать!..

Йо-огурты, йо-гур-ты, йогурты-уёгурты!!!

— Уйдем!!! — сквозь зубы бормочет этот безумец…

…сни-икерсы-сни-кер-сы, сникерсы-у-и-керсы!!!..

— Нас сейчас расстреляют!!! Подумают, чеченцы!!!

Наконец Слава тормозит, отъезжает к тротуару, обреченно вылезает из «форда», доставая права и какие-то путевки… Я же судорожно выгребаю из кошелька всю наличность — рублей пятьсот, что ли, — и пытаюсь сунуть Славе через окно… Подъезжает мент, упаренный, злой, как черт, готовый к самым решительным мерам… и начинается потрясающий спектакль, когда Слава оправдывается, тянет, гундосит, но денег не дает! — видно, ладонь не разжимается.

— Вячславсеменч!!! — шиплю я из окна, как гусыня, — Вячславсеменч!!!..

— Открывай салон, — говорит мент, — че эт ты, блядь, такое везешь, что перебздел, как кролик…

— Я?! Да что везу?.. да ничего такого! Да там… так… по хозяйству… На, вот, все, что есть, расстанемся полюбовно, начальник…

У того от бешенства даже скулы свело.

— Я те счас покажу — полюбовно! — цедит он, — нашел любовника, блядь! Открывай!

Видно, это второй такой в жизни Славы встретился сотрудник ГАИ. А может, разозлился парень по-настоящему…

Скажи мне душевное сло-о-ово,

разливается из нашего «форда»…