Дина Рубина - Синдикат

Возьмите у него интервью, Галина, сказала я, только не давайте завираться, вопросы ставьте четко, песни о собственном творчестве и величие замыслов режьте на корню; вообще, резать материал буду лично я! — и положила трубку, чтобы не услышать опять бесконечную сагу без препинаний о сволочах в типографии, подлеце Алешке и обоях в деликатный цветочек…

Вечером она уже рапортовала о выполненном задании, а на другое утро перекинула на мой электронный адрес довольно странный файл: это была смесь из эпики Гомера, свиста соловья-разбойника, Соломоновой Песни Песней и голоса сирены, манящей в морскую пучину…

Ной Рувимыч Клещатик, главный подрядчик Синдиката, соавтор песни «Скажи мне душевное слово», драматург и черт еще знает — кто, представал перед читателями «Курьера» опытнейшим мореходом, подробно объясняющим разницу между классами кораблей, маршрутами, командами и специальными терминами… Он расписывал будущую акцию с поистине поэтической страстью, перечислял всех выдающихся пассажиров, кто украсит эту замечательную поездку — актеров, писателей, журналистов, дипломатов; не были забыты и шимпанзе Дориан с хозяйкой, и цыгане с медведем, капелла «Московские псалмопевцы», известная певица Эсфирь Диамант; он подробно перечислил все увеселения гурманов, с упоминанием вин разных стран и блюд китайской, японской и прочих кухонь, которые ждут пассажиров на корабле… Я читала все это со смешанным чувством восторга, изумления и брезгливости. Опять представила себе галеон времен Ост-Индской компании… Наконец, села за работу и на всякий случай отчекрыжила всю романтику напрочь. Вверх тормашками полетели цыгане с медведем, «Московские псалмопевцы», Эсфирь Диамант и блюда изысканных кухонь. В опубликованном интервью Клещатик сдержанно сообщал о новой готовящейся акции Синдиката: двухнедельном турне на пароходе «Илья Муромец», приглашал звонить и записываться по следующим телефонам (приводились номера департамента Фенечек-Тусовок ) . Добавлял, что некая компетентная комиссия впоследствии отберет достойнейших. При этом критерии, по которым будет проходить отбор пассажиров, в статье не перечислялись.»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Представляете, Дина, — сказала Женя расстроенно. — Во дворе убрали песочницу. Такая жалость! Я брала в ней камушки для аквариума… Теперь все кончено. И самокат Шая запретил заводить во двор. Говорит, это опасно: к нему можно прицепить взрывное устройство…

Хотелось погладить ее по голове, утешить… На самом деле в трех наших комнатушках Женя развернула настоящий рыбий террор: меченосцы и гупии плодятся с таким остервенением, что вот уже месяца три как Женя выклянчила у меня разрешение поставить на мой стол «ма-а-ленький аквариум литров на сорок», для мальков, чтобы тех не сожрали родители.

Я согласилась, — а что делать? Мальков тоже жалко. К тому же в отдельных случаях, в беседах с некоторыми гостями, я могу скрывать за аквариумом невольное выражение лица…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

По тому, с какими вытаращенными глазами прибежала Рутка с сообщением об очередной перекличке, я поняла, что грядет бо-ольшое начальство, что придется опять отрабатывать номер: «а без меня тут ничего бы не стояло». И что вновь нам придется слушать «Песнь ГОЭЛРО».

Так и есть: когда все мы привычно сгрудились за круглым столом, Клава достал фонарик-крошку и сказал:

— Дина, отодвинься от карты, несмотря на то, что ты сильно похудела в последнее время…

И повел зачин…

Это были трое из Объединенного Совета Покровителей Синдиката.

Глава Опекунской Комиссии, Джошуа Бекон, с мордой ротвейлера, его секретарь Луизиана Гопп, старуха, с лицом одновременно изумленным и сонным, то есть оторопелым, и хлыщеватый молодой человек с ярко-зеленым галстуком в лазоревую крапку, которым он занимался без устали и, похоже, бессознательно, — как двухлетний малыш теребит и тянет свое крошечное оружие мужественности.

Клава, как обычно, тянул эпохальную «Песнь ГОЭЛРО», разгуливая лазерным фонариком по просторам бывшего СССР, торжественно сообщая цифры, факты, сражая гостей расстояниями. Он вонзил красный огонек в Японию и начал торжественно-хозяйским тоном:

— Тут Япония.

Совершил рукой круговое движение в сторону Калининграда и провозгласил:

— А тут Калининград. Лету одиннадцать часов…

Яша рядом со мною закатил глаза и прошептал трагическим голосом: